СМИ активно обсуждают ряд заявлений западных чиновников и политиков о возможном аресте активов российского происхождения, находящихся за пределами РФ. Тема не новая, но после решения Вашингтона и его союзников о высылке российских дипломатов она приобрела острую актуальность. Только на минувшей неделе угрожающие заявления сделали премьер-министр Великобритании Тереза Мэй, британский министр обороны Гэвин Уильямсон, американский посол в России Джон Хантсман.
Согласиться с теми, кто оценивают такого рода экономическую санкцию как маловероятную, я не могу, как не могу согласиться с тем аргументом, что Дональд Трамп, Тереза Мэй и другие западные государственные деятели – люди благоразумные. Я о непоследовательности действий Трампа в сфере экономики пишу регулярно. Хочу лишь добавить, что действия Трампа могут в ближайшее время спровоцировать вторую волну мирового финансового кризиса (первая имела место в 2007-2009 гг.) и мировую торговую войну. И, как показывает история ХХ века, наиболее «эффективным» способом преодоления кризиса и достижения победы в торговой войне (с точки зрения финансовой олигархии) оказывается всё та же «горячая» мировая война.
Для России недопустимо строить свою экономическую политику на том допущении, что её оппоненты проявят благоразумие.
Недавно в российских СМИ появился ещё один аргумент в пользу того, что заморозка активов нам не страшна: мол, есть чем ответить. Оказывается, «в ответ» мы можем не платить по своим долгам. Действительно, внешние долги России весьма внушительны. По данным Банка России, на 1 января 2018 года они в совокупности составили 518,9 млрд. долл. Приведу для справки основные компоненты этой суммарной цифры по секторам (млрд. долл.): органы государственного управления – 55,8; Центробанк – 14,5; банки – 103,4; прочие сектора экономики – 345,2.
А теперь обратимся к статистике международных резервов Российской Федерации, которые бывшие партнёры, а ныне оппоненты (или противники?) РФ грозятся заморозить и даже конфисковать. На 1 января 2018 г., по данным Банка России, они были равны 432,7 млрд. долл. В их составе имеется монетарное золото, которое оценивается в 76,7 млрд. долл. Остальное – иностранная валюта в разных формах, всего 356,0 млрд. долл. Золото арестовать невозможно, а вот валюта резервов действительно находится под дамокловым мечом санкций. Оптимисты, правда, утверждают, что баланс в нашу пользу: внешние долги РФ превышают валютные резервы в 1,46 раза. Но это только на бумаге. Авторы подобных «оптимистичных» сценариев исходят из того, что обмен ударами будет вестись по каким-то правилам. Однако сама по себе заморозка резервов – уже это нарушение всяких правил, ибо официальные международные резервы страны обладают высочайшим иммунитетом, их заморозка, арест, конфискация и иное ограничение прав государства по владению, распоряжению и управлению ими возможны лишь по решению Совета Безопасности ООН. Такого решения быть не может.
Началась игра без правил, и она будет вестись по широком фронту. Я имею в виду, что могут быть задействованы все зарубежные активы и обязательства противоборствующих сторон (а не только официальные валютные резервы и обязательства по иностранным кредитам и займам). А тут картина выглядит уже по-другому. Возьмём статистические данные Банка России по международной инвестиционной позиции (МИП) РФ. Под МИП понимается соотношение зарубежных активов страны и её обязательств перед остальным миром. И в активах, и в обязательствах учитываются прямые инвестиции, портфельные инвестиции, производные финансовые инструменты, а также «прочие» инвестиции (банковские кредиты, займы в виде размещения долговых бумаг, торговые кредиты и т.д.).
По состоянию на 1 октября 2017 года зарубежные активы Российской Федерации составили 1.322,8 млрд. долл. Обязательства перед нерезидентами (остальным миром) были равны 1.051,8 млрд. долл. Разница между активами и обязательствами (чистая международная инвестиционная позиция) составила плюс 271,0 млрд. долл. Это означает, что, если начнётся тотальная заморозка (или конфискация) российских активов по всему миру, чистый проигрыш РФ составит 271 млрд. долл. Кстати, ещё на 1 января 2017 года чистая МИП России была равна 222 млрд. долл. За девять месяцев прошлого года, когда международная атмосфера продолжала накаляться, Россия «подставилась» ещё почти на полсотни миллиардов долларов.
Вашингтон, Лондон, Брюссель безусловно будут добиваться в этой экономической войне того, чтобы все страны провели заморозку российских активов. Ряд стран от этого уклонятся, но если брать балансы зарубежных активов и обязательств России не со всеми странами мира, а с Соединёнными Штатами, Великобританией, Германией, Францией, Канадой, Австралией и некоторыми другими, то они сложатся не в нашу пользу. К сожалению, таких двухсторонних балансов Банк России не рассчитывает, но по отдельным фрагментам тоже можно сделать заключение. На 1 октября 2017 года накопленные прямые инвестиции из России в США составили 7,61 млрд. долл. А прямые инвестиции из США в Россию на тот же момент – только 3,21 млрд. долл. Возможный чистый проигрыш на этом участке экономической войны – 4,4 млрд. долл.
Все цифры, которые я привёл (статистика Банка России) – лишь верхняя часть айсберга. Банк России в своих статистических сводках фиксирует только легальное перемещение капитала через границу. А все мы хорошо знаем, что значительная часть капитала перемещается нелегально. И вектор такого движения – из России за её пределы: либо в чёрные офшорные юрисдикции, либо в Великобританию, Швейцарию, США, Нидерланды, Люксембург и другие белые офшоры.
Имеется множество экспертных оценок масштабов нелегального вывоза капитала из России. Наиболее известными являются оценки американской исследовательской организации Global Financial Integrity (GFI). По её данным, Россия находится на втором месте в мире по масштабам нелегального вывода средств за рубеж (на первом – Китай). Общий объём такого вывоза капитала в десятилетний период 2004-2013 гг. составил 1,05 трлн. долл. В среднем на год – 105 млрд. долл. Если этот среднегодовой показатель экстраполировать на весь период существования Российской Федерации (1992-2017 гг.), то мы получим общую сумму нелегального вывоза капитала из России, равную примерно 2,5 трлн. долл. Даже исходя из очень консервативных оценок доходности активов российского происхождения, которые были сформированы за четверть века за пределами страны, получим сумму около 1 трлн. долл. Таким образом, зарубежные активы российского происхождения, сформировавшиеся в результате нелегального вывоза капитала, можно оценить (как минимум) в 3,5 трлн. долл. Плюс к этому 1,3 трлн. долл. легальных зарубежных активов российского происхождения. Итого все зарубежные активы российского происхождения – 4,8 трлн. долл. И это на фоне иностранных активов, находящихся в российской юрисдикции, равных примерно 1 трлн. долл.
Получается, что чистая международная инвестиционная позиция России не 271 млрд. долл., как утверждает Центробанк, а 3,8 трлн. долл. Читатель понимает, с каким счётом может закончиться раунд войны по взаимной заморозке активов.
В значительной мере отсутствие у денежных властей России реальной картины о масштабах заграничных активов российского происхождения обусловлено тем, что в середине 2000-х годов в российский закон о валютном регулировании и валютном контроле были внесены такие поправки, которые упростили возможности нелегального вывода капитала. Если в России происходила либерализация контроля над трансграничным движением капитала, то на Западе, наоборот, происходило ужесточение. Толчок этому дали события 11 сентября 2001 года. Российские олигархи и чиновники-клептоманы полагали, что если контроля нет на «выходе» (из России), то его не будет и на «входе» (в различных «тихих заводях»). Это иллюзия. Входной контроль был, и он постоянно ужесточался. Финансовая разведка и другие спецслужбы США наладили работу по отслеживанию притока иностранного капитала не только на территорию собственного государства, но и в другие страны. Об этой работе и тесных связях американских спецслужб с ФРС, с системой СВИФТ, с финансовыми регуляторами США и Европы я уже писал. Подготовка «кремлёвского доклада» явилась лишь видимой частью не афишируемой деятельности западных спецслужб по отслеживанию нелегальных потоков капитала из России.
Возвращаясь к теме возможной заморозки международных резервов, хочу отметить, что она может быть произведена не в лоб, а окольно. Банк России управляет своими зарубежными активами, используя информационно-коммуникационную систему СВИФТ. Вашингтон может добиться от одноименного общества СВИФТ блокировки операций российских банков через указанную систему (как он сумел это сделать в 2012 году в отношении Ирана). В этом случае противник убьёт сразу несколько зайцев: парализует все расчёты и платежи, связанные с внешней торговлей, кредитными и иными международными коммерческими операциями российских банков и компаний, а заодно лишит Банк России доступа к управлению своими резервами. Фактически это будет означать их заморозку.
Можно также организовать такое замораживание, которое не будет выглядеть экономической санкцией, а будет квалифицироваться как «акция, связанная с разрешением коммерческих споров». Яркий пример, такой акции – замораживание зарубежных активов Казахстана в связи со спором между этим государством и предпринимателем из Молдавии по имени Анатолий Стати. Последний в 2000-е годы стал добиваться от правительства Казахстана «сатисфакции» в виде компенсации ущерба, понесенного в результате сотрудничества с данным государством (в сфере нефтяного бизнеса). Первоначально сумма претензий не выходила за пределы 0,5 млрд. долл. По мере развития событий сумма стала увеличиваться, и сфера спора вышла далеко за пределы Казахстана. Анатолий Стати (фигура достаточно загадочная) стал подавать иски в международные суды. В прошлом году они уже достигли планки в 4 млрд. долл. По решениям разных международных и национальных судов начался процесс блокирования активов казахского происхождения на территории ряда европейских государств – Бельгии, Швеции, Люксембурга, Нидерландов. Апогеем этой истории стало блокирование в декабре 2017 года средств Национального фонда Казахстана (суверенного фонда) в дочерней структуре американского банка Bank of New York Mellon, действующей в юрисдикции Голландии. Сумма блокирования превысила 22 млрд. долл., что эквивалентно 40% всех средств Национального фонда Казахстана. Что ещё удивительнее: сумма заблокированных средств превысила максимально фигурировавшую в исках сумму в 5,5 раза. Образно выражаясь, сумма иска может быть на один рубль (доллар, евро), а сумма блокируемых средств – на тысячу. Астана полагала, что возникло «недоразумение», которое будет разрешено до конца года. Уже прошли три месяца 2018 года, а средства Национального фонда Казахстана (НФК) остаются замороженными. История с деньгами НФК – наглядное пособие для тех в России, кто думает, что «всё обойдётся».
Кстати, иные уверяют, что России не страшны заморозки её международных резервов, поскольку большая часть их представляет собой не банковские депозиты, а ценные бумаги (прежде всего, казначейские облигации и векселя США). Мол, бумаги находятся у нас, они анонимны, их арестовать нельзя. Бумаги, составляющие международные резервы, к сведению таких «оптимистов», находятся в депозитариях в Европе и США, и они (депозитарии) имеют систему двойных ключей. Из тех 22 млрд. долл. активов НФК, которые пребывают в замороженном состоянии, по данным Астаны, половина приходится на векселя казначейства США.
Лучше учиться на чужих ошибках. Сегодня ещё кое-что можно сделать. Завтра о триллионных активах российского происхождения за рубежом можно будет забыть.
