Выступая 11 октября на заседании Совета министров иностранных дел государств-участников СНГ в Ашхабаде, президент Путин заявил по поводу перспектив достижения мира на юго-востоке Украины: «Что мы сейчас наблюдаем? Договорились о разводе сил, но никак президент действующий не может обеспечить развод боевых подразделений и техники. Не может. Подъехали туда националистические военные формирования и публично заявили: если армия уйдёт с этих позиций, мы там встанем. Армия не уходит. Представители непризнанных республик – ЛНР, ДНР – дважды или трижды уже давали сигнал о том, что они готовы, ракеты пускали, белую ракету, сигнал отвода – белая ракета. Пускают – с той стороны ничего нет, никакого ответа. И мы знаем почему: националисты пришли туда и не дают армии уйти. Говорят: если армия уйдёт, мы встанем. Армия и не уходит. Здесь нужно проявление политической воли…»
Так есть ли политическая воля у тех, кто представляет в Киеве власть?
7 октября на телеканале ICTV состоялось ток-шоу «Свобода слова», посвящённое подписанию и путям реализации «формулы Штайнмайера». Лейтмотивом программы звучали утверждения о том, что реализация мирного плана не должна вызвать раскол в украинском обществе, который опасней «внешней агрессии». Под недопущением раскола подразумевалось равнение на немногочисленное, но влиятельное «патриотическое сообщество», шумно протестовавшее несколько дней против «формулы Штайнмайера».
«Никогда не будет того, что те, кто стрелял в украинцев, будут заседать с ними в Верховной раде», – заявил министр иностранных дел В. Пристайко. Показательно и заявление Зеленского на его пресс-марафоне 10 октября: «Что касается закона об особом статусе, мы не можем в этом законе говорить об автономии. Самое главное говорить, что мы не можем делать, а не то, что мы можем…»
Если «самое главное» для Киева – говорить о том, чего украинские власти НЕ могут, зачем они подписывали 1 октября «формулу Штайнмайера»?
Или события последних дней показали, что настоять на мирном урегулировании вопреки сопротивлению националистов команде Зе не под силу?
При этом Киев как-то застенчиво реагируют на всё происходящее в стране. Снова поднял голову галицийский сепаратизм; о несогласии с «формулой Штайнмайера», помимо Львовского, Тернопольского, Ивано-Франковского областных советов, заявили городские советы Херсона, Сум, Кропивницкого… Всё более сомнительным выглядит предстоящее голосование в Раде – хотя у партии Зеленского «Слуга народа» там абсолютное большинство, в самой партии нет единства.
На этом фоне Вадим Пристайко рассказал в эфире ICTV, что видит «три сценария». Первый сценарий: если выяснится, что президент РФ Владимир Путин «никогда ничего не сделает» по Минску и союзники Украины «больше не могут заставить его пойти на прогресс» (опять с больной головы на здоровую), президенту Владимиру Зеленскому «придется честно сказать гражданам, что этот трек мы больше не можем выполнять и нам никто не может помочь». Второй сценарий по Пристайко: «Тянуть бесконечно долго, пока будут убивать наших солдат, пока люди по ту сторону линии соприкосновения окончательно возненавидят нас, и мы никогда не сможем их вернуть... Тогда нужно бросить все, усиливать армию и ждать очередной атаки». Это, конечно, не годится.
И третий сценарий: «Никогда больше не возвращаться к этой части Украины... Это когда мы совсем ничего не сможем сделать и нужно будет идти по Кипрскому сценарию или по какому-то другому»
«Сценарии» появляются обычно тогда, когда либо «сценарист» не знает, что делать, либо когда его действия определены (не обязательно им самим), а «сценариями» надо прикрыться. Так и с украинскими властями.
Так что такое «кипрский сценарий» для Донбасса?
Раскол Кипра, где столетиями жили вперемешку греки и турки, произошёл в 1974 году. После переворота, осуществлённого сторонниками присоединения острова к Греции, турецкие войска вторглись на Кипр под предлогом защиты турецкого населения. Северная часть острова перешла под контроль Турции, там была провозглашена Турецкая республика Северного Кипра, которую никто, кроме Турции, не признаёт. Власти Республики Кипр уже 45 лет считают север острова оккупированной территорией.
Вот такую аналогию придумали в Киеве.
«Не для микрофона» украинские политики признают, что разделение Кипра – это навсегда. Они лишь не добавляют, что «навсегда» в таком случае и конфликт, но уже не Греции с Турцией, а Украины с Россией. На это и наводит господин Пристайко с его «кипрским сценарием», то есть состоянием «ни войны, ни мира» (почти по Троцкому), а если получится, то с введением в Донбасс международных миротворцев.
Вроде бы впервые с 2014 года министр иностранных дел Украины допустил возможность отказа от Донбасса: «Никогда больше не возвращаться к этой части Украины». Наличие такого плана подтвердил и Зеленский, сейчас этот план выдвигается на первое место. Так задумывалось при подписании украинскими представителями «формулы Штайнмайера». Зеленского убедили, что отказ от Донбасса по «кипрскому сценарию» удовлетворит Билецкого и прочих – в отличие от варианта вхождения Донбасса в состав Украины на условиях гарантий прав его жителей…
Слова Пристайко («никогда больше не возвращаться к этой части Украины») были встречены украинским «патриотическим сообществом» совершенно спокойно. Никаких криков про «зраду».
Украинский президент действительно «не может обеспечить развод боевых подразделений и техники» (В. Путин). Не может и всё. Политическая воля, которой нет, из ничего не появится.
