Отвечая на вопрос, что делать с сотнями тысяч заробитчан, вернувшихся сейчас на Украину, Владимир Зеленский сказал: «Мы им предложим ипотечные программы, на которые они смогут открыть свой маленький бизнес».
Конечно, президенту следовало бы знать, что ипотечные кредиты предоставляются для приобретения недвижимости, которая выступает залогом; бизнес на них не откроешь. Однако Зеленский – представитель «креативного класса»; у него, как у большинства представителей этого класса, в голове каша из клише либеральной пропаганды. Слова Зеленского являются примером господствующего в его социальной среде убеждения, что малый и средний бизнес – «самый важный сегмент экономики». Дескать, победим коррупцию, сократим налоги («минимальное государство»), уберём проверяющих и лет через … надцать «азиатские тигры» будут завидовать процветающей Украине.
Действительно, в развитых странах на средний и малый бизнес приходится 70-80% ВВП и ещё больше занятых. Здесь, на мой взгляд, уместно сравнение с железнодорожным составом: он на 95-99% состоит из вагонов и лишь остаток приходится на локомотив. Однако без локомотива состав не сдвинется с места.
Локомотивом всех экономик являются крупные предприятия. Они-то и производят промышленную продукцию и услуги, создавая платёжеспособный спрос, давая заработок магазинчикам, ресторанам, фитнес-клубам, парикмахерским, автосервисам и всему прочему.
Однако может ли сфера малого и среднего бизнеса развиваться бесконечно, создавая новую прибавочную стоимость, увеличивая ВВП, а с ним и благосостояние граждан? К примеру, в моём микрорайоне (я живу в одном из крупных городов Украины) недавно был магазин, торгующий оптикой, и очередей в нём не было. Сейчас таких магазинов три, но это не значит, что жители микрорайона стали приобретать очки в три раза чаще. Просто теперь местный рынок оптических изделий делится на троих и скоро слабейших не станет.
Так же и с парикмахерскими, и с ресторанами, и с банками, и со всем остальным. Приходят одни, уходят другие, но сумма произведённых услуг, если не растёт реальный сектор экономики, не меняется.
Утопична и идея, согласно которой малый и средний бизнес должен развиваться в направлении расширения производства, а не «торгашества». Особенно распространенным было такое мнение в 1990-х. Однако период первоначального накопления капитала и совсем уж дикого капитализма был недолгим. Безвозвратно ушли времена «подъёмов» в 50-100 и более процентов; исчезли расплодившиеся в 90-е мелкие фирмочки «купи-продай», занимавшиеся всем, что подвернётся под руку.
Многие из тех, кто сумел сколотить тогда капиталец в несколько десятков тысяч долларов, обратились к производству. Стали возникать малые предприятия, производящие всякую всячину. Однако происходило насыщение рынка, начался естественный процесс вытеснения мелких субъектов более крупными. Автор работал тогда на фирме с двумя десятками сотрудников, производившей макаронные изделия. У нашей фирмы было с полтора десятка конкурентов, но к середине 2000-х годов все они прекратили существование. Такие же процессы происходили в торговле. Большие магазины, супермаркеты сначала задавили основную массу «ларёчников», а затем фирмы, владевшие одним или даже несколькими супермаркетами, были поглощены ритейлерами с сотнями филиалов по всей стране.
Интересен в этом отношении пример Германии, где проблема разорения мелких лавочников, не выдерживавших конкуренции с крупными торговыми сетями, остро встала ещё во второй половине XIX в. Чтобы предотвратить социальный взрыв, по инициативе «железного канцлера» Отто Бисмарка были приняты законы, устанавливающие равные для всех нормы предельных торговых надбавок, но при этом фиксировался не верхний, а нижний предел: крупные магазины и торговые сети не могли ставить торговую наценку ниже, чем могли себе позволить мелкие торговцы. Популярные сегодня на Западе распродажи – следствие действия этих законов: сезонная распродажа является одним из допускаемых оснований для снижения розничной цены.
В своё время законы Бисмарка растянули во времени объективный экономический процесс, но сегодня в Германии, как и в других западных странах, 90% розничной торговли контролируется 15-20 крупными торговыми сетями (республики бывшего СССР приближаются к этому показателю). Найти незанятую нишу даже в сферах, отданных малому бизнесу, в Германии ещё сложнее, чем в России или на Украине. Концентрация капитала!
Мизерные шансы добиться успеха в традиционных сферах малого бизнеса породили широко рекламируемые стартапы, то есть реализацию принципиально новых бизнес-идей, выход на рынки с новыми, прежде на нём отсутствовавшими товарами или услугами. Созданию стартапов учат на модных в «креативной» среде многочисленных тренингах, но какова вероятность того, что идея очередного стартапа «выстрелит»?
Да и много ли людей может генерировать прорывные идеи и вообще успешно вести собственное дело? Те, кто к этому предрасположен, как правило, клубнику в Польше не собирают, а ведь именно о помощи таким людям говорил Зеленский.
Спасением для страны с погибающими остатками крупной индустрии и потерей такого источника доходов, как переводы заробитчан из-за границы, «государственная поддержка малого бизнеса» быть не может. От перемены мест слагаемых сумма не меняется. А сумму, обеспечивающую процветание, может обеспечить только развитие собственного производства, в первую очередь высокотехнологичного, с высокой добавленной стоимостью и жёсткая защита государством интересов национального предпринимательства. Тогда и малый бизнес получит свой кусок пирога. Однако это для стран «периферийного капитализма» либеральной догмой не предусмотрено.
