Президент США Джо Байден недавно сделал знаковое заявление: «Я провел с президентом Китая Си Цзиньпином больше времени, чем любой мировой лидер. 24 часа личных встреч только с ним и переводчиком; 17 тысяч миль путешествий с ним в Китае и здесь. Он убежденно верит, что Китай до 2030-2035 года овладеет Америкой».
В стремлении «овладеть» Соединёнными Штатами официальный Вашингтон не обвинял никого со времён холодной войны, но сейчас формируется образ врага, угрожающего существованию США. Как говорится в обзоре проекта бюджета Пентагона, «продолжающаяся эрозия может серьезно подорвать нашу способность достигать оборонных целей США и защищать суверенитет наших союзников». Речь идёт о территориальных спорах Китая с некоторыми соседями.
Однако крайне маловероятно, чтобы из-за этих территорий Китай пошёл на военную конфронтацию с союзниками Америки, а значит, и с ней самой. Есть большой набор дипломатических инструментов, позволяющий минимизировать подобный риск. То, что объявленный курс на полномасштабную конфронтацию с КНР инициируют сами США. И главная причина этого в том, что Китай уже обошёл США как первую экономику мира и продолжает увеличивать отрыв. И уже теснит Америку как «единственную сверхдержаву», а к этому статусу американцы относятся трепетно.
Еще в начале 1992 года, через считаные месяцы после распада СССР, в США была принята новая доктрина национальной безопасности, известная как «доктрина Вулфовица», которая гласила: «Наша основная цель – предотвратить появление нового соперника как на постсоветском пространстве, так и в любом другом месте земного шара, который будет представлять угрозу, схожую с той, что представлял для нашей страны СССР. Это положение является основным в новой стратегии обороны. Мы должны постараться предотвратить появление враждебных региональных держав, которые с помощью своих ресурсов могут быть способны получить глобальный контроль в международных отношениях».
Эта установка сохраняется, и она многое объясняет в текущей внешней политике США.
Одним из важнейших элементов сверхдержавного статуса является доллар, заменивший золото в качестве средства международных расчётов. Упрощая, можно сказать, что мир вынужден приобретать американскую «бумагу», расплачиваясь за неё реальными продуктами своего труда. Приведу комментарий человека, которого трудно заподозрить в негативном отношении к Америке: «Построить такую финансовую пирамиду, начиная с Бреттон-Вудского соглашения – это могут сделать только гениальные люди. Посадить весь мир на одну инъекцию в виде доллара США, печатать доллары и скупать весь мир за бумажки – да они молодцы. Я, правда, не знаю, как дальше будет развиваться – 14 триллионов напечатали…»
Это Арсений Яценюк, бывший украинский премьер. Последней его фразе доверять не надо: имелась, видимо, в виду тогдашняя (2012 год) величина госдолга США, сейчас она достигает не 14, а более 28 триллионов долларов, при этом размер гуляющей по миру долларовой массы засекречен. Важно, что эти «гениальные люди» плотно посадили экономику США на «долларовую иглу», но построенная финансовая пирамида бесконечно расти не может.
Если Россию недруги называют страной-бензоколонкой (при том, что нефть – продукт, имеющий важнейшую практическую значимость), то США с куда большим основанием можно назвать страной-принтером. В 2019 году экспорт США составил 1,64 трлн. долл., импорт 2,57 трлн. Дефицит баланса внешней торговли – порядка 40% в относительных значениях (в таких пропорциях он сохраняется несколько десятилетий), а в абсолютных он достигает астрономической цифры в 1 трлн. долл.
Т. е. основной экспортный товар Америки – доллары. Если этот товар перестанет пользоваться спросом, разбредающиеся по миру «фантики» начнут возвращаться на родину. И настанет момент, когда Соединённым Штатам станет нечем покрывать расходы бюджета и импорт, включая критический. Ведь геополитический соперник США вполне может дозреть до мысли об отказе от выплаты «дани» Америке. Процесс избавления от долларовой зависимости уже идёт – статус резервных получают и другие валюты, постепенно снижая долю доллара в расчётах и накоплениях (в российских международных резервах его доля снизилась до фоновых значений). Рядом стран аккуратно и постепенно совершается переход на национальные валюты во взаимных расчётах. Так, Россия и Китай договорились в несколько раз увеличить долю рубля и юаня во взаимной торговле.
Ради поворота вспять или хотя бы максимального торможения этого процесса Вашингтон готов на многое. Видимо, за океаном рассматривают и программу-минимум – сохранение гегемонии США и доллара хотя бы в части земного шара и мировой экономики.
Фото: REUTERS.Thomas Peter
С распадом СССР фактор, консолидировавший «свободный мир», исчез, и младшие западные партнёры Америки стали более активно отстаивать свои интересы там, где они входят в противоречие с американскими. Введение евро в начале 2000-х годов стало очевидной попыткой создать конкурента доллару.
Стоит обратить внимание на такие слова Байдена: «Мы находимся в битве между демократиями и автократиями», а Си Цзиньпин «убежденно верит, что автократии могут принимать быстрые решения». В этих словах можно усмотреть намечающуюся новую «битву двух систем»; на языке идеологии, предложенной новой администрацией США, это битва «демократий» и «автократий», но остро востребована и альтернативная идеология.
В Вашингтоне предполагают, что «младшие демократии» должны быть готовы к издержкам в той или иной форме, дабы не допустить критического ослабления «лидера свободного мира». На практике это означает, что, если Соединённым Штатам не удастся добиться сохранения выплаты «дани» от Китая, России, ряда других выходящих из американской сферы влияния стран, бремя дальнейшего содержания заокеанской державы будет возложено на её союзников и сателлитов. Утрату позиций гегемона США как государство не выдержат.
