Английского писателя Джерома К. Джерома (1859-1927) знают во всем мире. Знаменитым его сделали «Трое в лодке, не считая собаки» (Three Men in a Boat To Say Nothing of the Dog). Ни одно из последующих произведений не дотягивало до той оглушительной славы, которую принесла писателю эта повесть. Между тем в творческом наследии Джерома есть и другие книги, о которых хочется напомнить. Одна из них – рассказ «Новая утопия», появившийся 130 лет назад.
По смыслу это классическая антиутопия, и родилась она в атмосфере расслабленной Европы конца XIX века. Джером ухватил то общее, что объединяло различные течения мысли в Европе тех лет – идеал уравнительности, которая начиналась с социально-экономической сферы (уравнивание доходов, имущественного положения), постепенно распространяясь на все аспекты жизни человека.
Главный герой рассказа, от имени которого идет повествование, обедает со своими передовыми друзьями в национально-социалистическом клубе Лондона. Тема разговора друзей – идеальное устройство общества. Модель такого общества в их умах давно отшлифована, они проговаривают её в сто первый раз. «Лозунгом их (друзей. – В.К.) было равенство человечества –полное равенство во всем: имущественное, общественное, равенство обязанностей и, как следствие всего этого, равенство в счастье и довольстве. Мир принадлежит всем одинаково и должен быть разделен между всеми поровну. Труд индивидуума –собственность не его, а государства, которое его кормит и одевает, и должен быть направлен не к увеличению личного благосостояния, а к обогащению нации».
Придя домой, главный герой засыпает и просыпается через тысячу лет. Оказывается, все эти века человечество охраняло нашего героя, поместив его в «Музей редкостей» и терпеливо ожидая его пробуждения. Первый, с кем вступает в контакт наш герой, – «благородный старичок-джентльмен», сотрудник музея. Он и становится путеводителем нашего героя по Лондону. Старичок предваряет экскурсию следующими словами: «Мы здорово-таки потрудились, пока вы спали. Смею сказать, мы превратили землю в совершенство. Теперь никому не позволяют делать глупости и допускать несправедливость. А что касается до равенства, то и лягушкам за нами не угнаться».
Люди, которые встречались герою во время экскурсии по городу были удивительно одинаковы. Во-первых, «все были одеты, как и мой спутник, в пару серых брюк и серую тунику, туго застегнутую на шее и стянутую у талии поясом». Во-вторых, «все были гладко выбриты и черноволосы». Наш герой решил, что все они – близнецы. Нет, оказывается, как разъяснил старичок, всем было приказано выкраситься в черный цвет: «Так решило большинство».
Нашего героя очень удивило, что в городе ему встречались одни мужчины. На вопрос, где же женщины, старичок ответил, что они, оказывается, вокруг. Их примерно столько же, сколько мужчин. Просто они одинаково одеты и выкрашены, но при этом вполне различимы по металлическим номерам, прикрепленным к воротнику. У женщин номера четные, а у мужчин – нечетные.
В ходе разговора наш герой узнает, что у граждан уже давно только номера, имен нет. В самих именах было усмотрено неравенство. Старичок терпеливо разъяснял нашему герою: «Одни звались Монморанси и на этом основании свысока глядели на Смитов. Смиты не хотели смешиваться с Джонсами и т. д. в этом духе. Порешили упразднить имена и пронумеровать всех – разве Монморанси не противились? – Да, но Джонсы и Смиты оказались в большинстве».
Однако в номерах и числах ведь тоже заложено неравенство, как с этим? Старичок разъясняет, что до тех пор, пока в обществе существовало понятие «богатство», которое измерялось числами, миллион был больше ста или десяти, но с упразднением богатства люди стали относиться к числам индифферентно: «Теперь номер сто считается ничуть не выше и не ниже номера миллион».
Постепенно выясняется все больше таких деталей жизни «дивного нового мира», от которых нашего героя охватывает ужас. Так, в городе было очень жарко, ему захотелось умыться. Старичок говорит, что придется некоторое время потерпеть: «Нет, нам нельзя мыться самим. Нужно подождать до половины пятого, а затем нас умоют к чаю». И далее по тексту: «Умоют?! – воскликнул я. – Кто? – Государство». Все граждане должны быть чистыми одинаково, никто не должен отклоняться от стандартов чистоты ни в ту ни в другую сторону.
Старичок «рассказал мне, что они нашли невозможным поддерживать равенство, если каждый моется самовольно. Одни мылись три или четыре раза в день, тогда как другие не касались воды и мыла в течение целого года, следствием чего и явилось два ясно разграниченных класса – чистых и грязных. И старые классовые предрассудки стали оживать. Чистые презирали грязных, грязные ненавидели чистых. Чтобы положить конец расколу, государство решило само производить умывание, и каждого гражданина отныне умывают дважды в день специально назначенные государством чиновники; частное же умывание запретили».
Устроители «дивного нового мира» стали замечать, что им придется исправлять не только «вредные привычки», но и недочеты природы. Различия людей порождаются отчасти различиями в природной среде их обитания. Поэтому перво-наперво надо сделать природную среду одинаковой. Наш герой уже подустал от экскурсии по городу и предлагает уйти на природу: «В мое время было так хорошо в полях, в деревнях. Огромные зеленые деревья, лужайки, густо поросшие травой, волнуемой ветром, прелестные коттеджи, обсаженные розовыми кустами...» Звучит ответ старого джентльмена: «О, мы все это изменили… теперь у нас имеется огромный огород, правильно пересекаемый дорогами и каналами под прямым углом. В полях теперь нет красоты. Мы упразднили красоту; она мешала нашему равенству. Теперь у нас все и везде одинаково, и нет места, которое чем-либо отличалось бы от другого».
Природа производит людей разного здоровья, разных размеров, разной силы, разного ума, но в созданном Джеромом мире утопии выравнивают биологические и умственные параметры человека. Старичок поясняет: «Видите ли, если кто-либо вырастает больше обыкновенных размеров, мы отрезаем ему руку или ногу, чтобы подравнять его с остальными. Природа, понимаете ли, немного отстала от века; по мере возможности, мы стараемся ее подправить».
Конечно, признается старичок, жители Утопии хотели бы упразднить природу, но пока это не получается. Поэтому они «исправляют» природу. Одна из задач «исправления» – нивелировка людей по их умственным способностям. Нивелировка идет путем «подрезания» избыточно умных: «Мы делаем хирургическую операцию, которая низводит данный мозг до степени обыкновенного».
Наш герой усомнился, что обитатели Утопии поступают правильно, проводя подобного рода «стрижку» людей. Старичок возражает: так решило большинство. И далее следует важная часть диалога между нашим героем и старичком, раскрывающая суть демократии, царящей в Утопии:
«– Но разве же это справедливо с его (большинства. – В.К.) стороны?
– Большинство не может ошибаться, – ответил он (старичок. – В.К.) твердо.
– Согласны ли с этим "подстриженные" люди?
– Они? – ответил он, очевидно удивленный вопросом. – Да ведь они в меньшинстве, знаете ли.
– Да, но даже меньшинство имеет право обладать своими руками, ногами и головой.
– Меньшинство не имеет никаких прав – отвечал он.
– В таком случае, лучше присоединиться к большинству, если хочешь жить здесь, не правда ли?
Он ответил: Да, многие так и делают. Они находят это более удобным для себя».
В этом мире люди трудятся ежедневно по три часа. Работать больше им запрещено. Остальное время (более двадцати часов) они отдыхают, размышляют, беседуют. О чем? Старичок разъясняет: «О том, как скверно было жить в старое время, и о том, какую счастливую жизнь мы теперь ведем, и... и... о назначении человечества!»
Наш герой допытывается, в чем же заключается назначение человечества. Ответ старого джентльмена: «В том, чтобы жить, как теперь, даже в еще большем равенстве, чтобы еще больше работ производилось электричеством, чтобы у каждого было два голоса вместо одного, чтобы...».
Не буду дальше пересказывать. Рассказ Джерома К. Джерома лучше прочитать. В этом рассказе многое из того, что он описал 130 лет назад, мы обнаруживаем в цивилизации Запада сегодня.
