Разгром гитлеровских войск под Москвой явился серьезным ударом по японским планам нападения на СССР. Провал плана «Барбаросса» свидетельствовал, что Советский Союз, несмотря на первоначальные военные неудачи, сохранял силы для продолжения войны, а Красная армия способна наносить сокрушительные удары и на западе, и на востоке. Это пугало японские правящие круги.
Составители 110-томной японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии» отмечают прямую связь результатов победы Красной армии под Москвой с вынужденным решением руководителей Японии пересматривать сроки японского нападения на Советский Союз. Они пишут: «Сплочение Красной армии с населением под руководством Сталина для защиты родины оказалось весьма прочным. Москва и Ленинград упорно удерживались, Красная армия сохраняла высокий боевой дух, не наблюдалось никаких признаков внутреннего развала. Ожидавшийся нами момент для решения вопроса о Советском Союзе с течением времени отдалялся... Провал зимней кампании германской армии определил крах большой стратегии Германии в борьбе против СССР».
Между тем достигнутые в первом периоде операций против вооруженных сил США и Великобритании военные успехи породили уверенность в скором победоносном завершении войны на юге. В первые месяцы 1942 года японское руководство считало, что в результате захвата источников стратегического сырья империя сможет, если потребуется, вести против Советского Союза длительную войну. 18 февраля 1942 года японский «Институт тотальной войны» представил правительству стратегическую программу такой войны: «В случае войны с Советским Союзом использовать стратегическую обстановку на главных театрах войны противника и отдаленность от основных оперативных баз, нанести максимально сильный первый удар, быстро уничтожить наличные силы и части усиления противника, стремясь к разрешению военного конфликта в короткий срок, и затем, захватив важные районы, вести затяжную войну». Одновременно японским Генштабом был составлен оперативный план наступательных операций на 1942 год, который сохранялся вплоть до 1944 года.
По плану Генерального штаба сухопутных сил решение о начале войны должно было быть принято в марте, а боевые действия начаться в мае 1942 года. Перед войсками Квантунской армии (группы армий) ставилась задача «опередить противника в подготовке к войне и создать положение, позволяющее по своему усмотрению нанести первыми удар в момент, благоприятный для разрешения северной проблемы».
Однако к весне 1942 года ожидавшегося японским командованием значительного сокращения численности советских войск на Дальнем Востоке и в Сибири не произошло. В феврале разведуправление Генштаба представило японскому верховному командованию доклад о том, что «переброска советских войск с востока на запад не ведет к ослаблению группировки Красной армии, пополнявшейся за счет местных резервов».
Поражение под Москвой заставило Гитлера и его генералов ужесточить требования к Токио о нападении Японии на СССР с востока. Об этом счел необходимым предупредить Москву президент США Франклин Рузвельт. В донесении из Вашингтона посол СССР Максим Литвинов сообщал 12 марта 1942 года о беседе с президентом: «Американское правительство получило сведения, что Гитлер сильно нажимает на Японию, чтобы та приурочила свое нападение на нас к его весеннему наступлению, но Япония отвечает, что ей необходимо перевести свои войска с Малайи и Бирмы».
Среди японских генералов было немало тех, кто считал, что Японии следует объединить силы с союзной Германией в борьбе против России. Увеличение группировки на севере было непосредственно связано с планами вступления Японии в войну в ходе ожидавшейся летней военной кампании Германии, на которую в Токио возлагали большие надежды. Здесь внимательно следили за развернувшимся в середине июля наступлением германской армии на южном участке советско-германского фронта с целью прорваться к Волге в районе Сталинграда, захватить этот важный стратегический пункт и крупный промышленный район, отрезав центр СССР от Кавказа.
Успех немецкого наступления должен был явиться сигналом к началу японского выступления. Для этого Генштаб разработал план «Операция № 51», согласно которому против советских войск на Дальнем Востоке предусматривалось использовать 16 пехотных дивизий Квантунской армии, а также три пехотные дивизии, дислоцированные в Корее. Кроме того, намечалось перебросить в Маньчжурию семь пехотных дивизий из Японии и четыре из Китая. На первом этапе операции из 30 выделявшихся дивизий планировалось использовать 24: на восточном (приморском) направлении – 17, на северном – шесть, на западном – одну. В наступлении на восточном направлении должна была принять участие 1-я танковая армия в составе трех танковых дивизий.
Замысел операции состоял в том, чтобы путем нанесения внезапного авиационного удара по аэродромам уничтожить советскую авиацию и, добившись господства в воздухе, силами 1-го фронта (три полевые армии) прорвать линию обороны советских войск на восточном направлении южнее и севернее озера Ханка и захватить Приморье. Одновременно силами 2-го фронта (две полевые армии) форсировать Амур, прорвать линию обороны советских войск на северном направлении (западнее и восточнее Благовещенска) и, овладев железной дорогой на участке Свободный – Завитинск, не допустить подхода подкреплений с запада. Завершить операцию предполагалось в течение двух месяцев.
Однако наличие этого плана не означало, что в японском руководстве было единодушие. Серьезное поражение японцев в июне 1942 года в сражении за остров Мидуэй говорило о том, что война на юге против США и Великобритании потребует концентрации всех сил империи. 20 июля 1942 года начальник оперативного управления Генштаба Синъити Танака записал в своем дневнике: «В настоящее время необходимо решить вопрос о принципах руководства войной в целом. Видимо, в 1942-1943 гг. целесообразно будет избегать решающих сражений, вести затяжную войну. Операцию против Советского Союза в настоящее время проводить нецелесообразно». Не рекомендовал выступать против СССР и посол Японии в Москве Ёсицугу Татэкава.
Разгром гитлеровцев под Сталинградом означал начало коренного перелома в ходе не только Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны. После Сталинградской битвы правящие круги Японии были вынуждены в очередной раз отложить планы активных военных действий против Советского Союза. Тем не менее полного отказа от агрессии на севере не произошло. В Японии еще сохранялись надежды на «благоприятный момент» для захвата советских дальневосточных земель. Планом операций против советских войск на Дальнем Востоке на 1943 год вновь предусматривалось наступление из района Маньчжурии основными силами (17 пехотных дивизий) на восточном направлении и частью сил (пять пехотных и две танковые дивизии) – на северном. Не менялись и установки на продолжение подготовки флота к войне против СССР.
Однако шансов на осуществление этих планов становилось все меньше. В обстановке поражения гитлеровской Германии на советском фронте, затягивания войны на юге и продолжения военных действий в Китае японское верховное руководство в конце 1942 года стало склоняться к мысли о том, что «до окончания войны против США и Великобритании выступление на севере опасно».
Последние надежды на успех в войне участниц Тройственного пакта (Германии, Японии и Италии) в Токио связывали с генеральным наступлением германских войск летом 1943 года. В это время японский генералитет еще не исключал возможности оказания прямой военной помощи Германии. Начальник Генштаба Хадзимэ Сугияма в докладе императору заявил: «Положение Германии может резко измениться к лучшему в случае нападения Японии на СССР».
И лишь после победы Красной армии в Курской битве японские правящие круги вынуждены были признать, что их планам сокрушить Советский Союз осуществиться не суждено. Генеральный штаб японской армии впервые в истории своего существования приступил к составлению на 1944 год оперативно-стратегического плана, в котором предусматривались не наступательные, а оборонительные действия в случае войны с СССР.
Фото: waralbum.ru
