Статью под таким названием когда-то, ещё до революции, написал Ленин. В советское время об этой статье рассказывали даже на школьных уроках истории. А уж от студентов исторических факультетов вузов требовалось изучать её в обязательном порядке.
Сейчас, конечно, положение изменилось. В список трудов обязательных для изучения статья давно уже не входит. Знакомятся с ней только специалисты соответствующего профиля. И это, наверное, правильно.
«Чуждо ли нам, великорусским рабочим, чувство национальной гордости?» – спрашивал будущий вождь мирового пролетариата (цитирую по памяти). Меня всегда умиляло, что от имени великорусских рабочих говорил деятель, который никогда не был рабочим ни по происхождению, ни по роду занятий. И почти не был великороссом по этнической принадлежности.
Однако дело не в биографии Ильича и не в самой упомянутой статье, а в её теме. Дело в вопросе о национальной гордости великороссов (или великорусов), которыми ныне называют лишь одних русских. Раньше, до того как Ленин пришёл к власти, русскими признавали и малорусов (ныне именуемых украинцами), и белорусов. Соответственно, великорусы были не нацией, а только частью русской нации, одной из её ветвей (пусть и самой большой). Поэтому поставленный Лениным вопрос о национальной гордости великорусов звучал тогда не вполне корректно.
Сегодня же, когда русскими по национальности считают только тех, кто имеет великороссийское происхождение и многие с этим свыклись, ленинская формулировка может быть признана уместной. А сам вопрос является достаточно актуальным.
Итак: чуждо ли великорусам (русским) чувство национальной гордости?
Не стоит спешить с ответом. Для начала нужно осознать один факт: современная западная граница Российской Федерации проходит примерно там же, где западная граница Русского государства проходила в начале ХVI века.
Если мы откроем исторический атлас, то обнаружим, что в то далёкое время западный рубеж державной Руси начинался от Балтийского моря чуть восточнее Нарвы, затем пролегал несколько западнее Пскова, Смоленска и далее тянулся в юго-восточном направлении до приазовских степей.
Позднее границы России значительно расширились. В её состав иногда мирным путём, иногда после кровопролитных войн включались обширные территории. И эти территории тоже не были для России чужими. Даже наоборот: если мы говорим о западном направлении, то по большей части это были русские земли. Земли, входившие когда-то в состав ещё древней Руси и населённые русским народом. Обширные пространства не завоёвывались, а отвоёвывались Россией у иноземных завоевателей – Швеции, Польши, Турции. Тамошнее население, как правило, охотно принимало русское подданство.
Исключение тут составляла разве что территория коренной Польши, включённой в Российскую империю по решению международного Венского конгресса 1815 года. Да ещё Финляндия, отобранная у шведов в 1809 году.
Но при этом следует помнить, что и указанные страны Россия не покоряла. Независимое Польское государство прекратило своё существование за двадцать лет до вхождения коренных польских земель в состав России. А Финляндия вообще никогда до того независимым государством не была.
И вот в конце ХХ века западная русская граница в одночасье оказалась там, где была в начале ХVI в. И вовсе не в результате катастрофического военного поражения. А по итогу некоего мутного договорнячка в Беловежской пуще. Такой вот скачок почти на четыре века назад…
И даже больше чем на четыре века! В начале ХVI века в состав Русского государства входили и Чернигов, и Путивль, и Новгород-Северский, и те земли, на которых позднее были основаны Харьков и Изюм. В 1991 году они оказались для России «чужими».
Российское государство просто обкорнали. И произошло это без всякого сопротивления, без массового возмущения, принято было фактически безропотно.
Попробуйте представить, что к границам начала ХVI века внезапно была бы отброшена, например, Франция. Это значит, что французскими перестали бы быть не только Ницца и Савойя, не только Эльзас и Лотарингия, а и такая провинция, как Франш-Конте. Для плохо знающих географию поясню: в таком случае Франция не граничила бы со Швейцарией.
Как считаете, возмутились бы французы? Попытались бы сопротивляться? Думаю, что попытались бы. Чувство национальной гордости у них есть.
Или представьте Японию без острова Хоккайдо (в начале ХVI века он в состав Японии не входил). Отдали бы японцы этот крупный остров безропотно? Да они до сих не могут пережить утрату четырёх южно-курильских островов, расположенных от Хоккайдо к северу! А тут – один из крупнейших островов Японского архипелага!
Японцы бы почувствовали себя оскорблёнными. Они несомненно имеют чувство национальной гордости.
А русские? Понятно, что у французов и японцев не было переходного периода длиной в несколько десятилетий, когда им внушали, что часть их исконной территории не Франция (не Япония), населена не французами (не японцами), а каким-то другим, пусть и братским, народом. Русским в этом отношении повезло меньше.
И тем не менее информацию о древнем русском единстве, об общих корнях современных России, Украины и Белоруссии не замалчивали и в тот переходный период. Можно было бы сделать вывод. Увы, сделали его далеко не все.
Совсем недавно Российская Федерация объявила о присоединении четырёх областей. Это лишь малая часть из того, что когда-то входило в состав Русского государства. Но и такую малую часть во всём объёме основательно присоединить пока не очень-то получается. Не все в РФ ощущают эти земли русскими.
Потому и вопрос, которым более ста лет назад задавался Ленин, актуален до сих пор. И по-прежнему остаётся открытым.
