У Германии и Франции обостряются противоречия. «Франко-германский мотор ЕС охвачен пламенем», – утверждает Foreign Policy. Раздуваемый Вашингтоном и Лондоном пожар на Украине, по мнению европейского собкора ведущего американского таблоида, уже «настроил самые могущественные страны Европы друг против друга так, как никогда раньше».
Первый президент Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), бывший специальный советник президента Франции и один из идеологов глобализма Жак Аттали недавно заявил: между Парижем и Берлином возникло очень глубокое «разногласие долгосрочных стратегических интересов», в результате которого становится вновь возможной война между Францией и Германией!
Одна из причин, по мнению Аттали, – это угасание памяти о прошлых франко-германских войнах. До того как в середине ХХ века началось объединение Европы, Германия и Франция, соперничая за власть на континенте, сражались в трех крупных войнах — с 1870 по 1871 год, с 1914 по 1918 год и с 1939 по 1945 год. Поэтому архитекторы объединения Европы сосредоточились, прежде всего, на недопущении конфликтов между этими двумя державами.
Пока за 77 лет, прошедших после Второй мировой войны, эти две страны не сделали друг в друга ни единого выстрела. Однако идеологов «европейской» версии глобализма крайне беспокоит, что в сегодняшней Европе стреляют не пулями, а словами. Урон от таких перестрелок может оказаться намного более тяжёлым.
Имеются и другие веские предпосылки для противоречий. На них в последнее время стараются играть американцы и британцы. Например, стремясь акцентировать внимание на том, что нынешнее расхождение между Францией и Германией восходит к одной из ключевых функций ЕС – недопущению превращения Германии в доминирующую когда-либо вновь силу в Европе.
До недавнего времени считалось, что это удается. За семьдесят лет с момента начала объединения Европы немцы превратились чуть ли не в главных пацифистов планеты. Их вооруженные силы – бундесвер – считались серьезно недофинансированными. А тем анекдотом, что сами немцы боятся германской мощи больше, чем все остальные европейцы, вместе взятые, объясняли очень серьезную вещь: почему Wandel durch Handel («изменение через торговлю»; стратегия использования торговых отношений для стимулирования политических изменений), посредством которой действует ЕС, так хорошо подходит именно Германии.
Тем временем Франция, которая все больше отставала от Германии в экономическом отношении и чья финансовая стабильность стала в итоге зависеть от немецких гарантий евро, брала на себя ведущую роль во внешней политике, обороне и безопасности Европы. Фактически Францию как единственную ядерную державу континента с серьезной армией и местом в Совете Безопасности ООН выводили на роль главного проводника геополитики ЕС, не слишком упрекая за экономические долги или торговый дефицит.
Такое «разделение труда» устраивало на протяжении многих лет и власти обеих стран, и весь Евросоюз. Однако постепенно стало ясно – подобная конструкция является безукоризненной, скорее, в прожектах и писаниях людей вроде Жака Аттали. Например, ещё до начала событий на Украине не было тайной, что в объединенной Европе Германия зачастую преуменьшает свои реальные возможности и достижения, тогда как Франция, наоборот, пытается свои преувеличивать.
После начала СВО все эти противоречия между Францией и Германией всплывают на поверхность политики ЕС. К концу 2022 года они «уже вызвали трения сторон» к вящей радости англосаксов. По мнению экспертов Foreign Policy, из-за событий на Украине у Германии «сейчас две очень большие головные боли». Во-первых, немецкая модель роста оказалась под угрозой из-за санкций против России и резкого прекращения поставок российского газа (впервые за многие годы центральный экономический субъект Европы импортирует больше, чем экспортирует). Вторая проблема Германии, по мнению американцев, состоит в том, что Европу от военной угрозы защищает не Франция, а НАТО. А Германия неожиданно осознала, что Европе срочно нужна политика безопасности и обороны и что полагаться на Францию в этом вопросе она уже не может.
Как следствие, Берлин все чаще игнорирует «интересные идеи о стратегической автономии» Европы президента Франции Макрона. И уже начал рассматривать в качестве новых приоритетов улучшение отношений с Вашингтоном и Пекином. При этом Шольц делает ставку на атлантическую солидарность весьма своеобразно, прекрасно понимая, что «именно Китай, а не Украина или Евросоюз, действительно не дает уснуть политикам в Вашингтоне».
В ответ «чувствующая себя оскорбленной» Франция все чаще и жестче критикует Германию за то, что «Шольц поехал в Китай один»; за то, что он игнорирует многочисленные европейские инициативы Макрона; за то, что в этом году немцы заказали не французские истребители Rafales, а американские F-35; за то, что Германия «стала вдруг выдвигать односторонние инициативы без согласования с Францией, нарушая тем самым хрупкий баланс между Парижем и Берлином». Французы ухитряются пенять немцам уже и за то, что те опередили Париж в поставках оружия киевскому режиму.
Больше всего в позиции Германии Парижу не нравится то, что она «эгоистична и не учитывает интересы Европы». Хотя подобные упреки можно было бы адресовать с более веским обоснованием самой Франции. Стратегия французов не только «эгоистична», но и эффективна, их военные технологии позволяют делиться ими с союзниками, привязывая их к себе. Франция активна в Африке, Закавказье, на Ближнем Востоке, работает с курдами, укрепляет союзнические отношения с Грецией….
Франция заходит и в постсоветскую Среднюю Азию. Там французов очень интересуют, прежде всего, уран Казахстана и ядерная энергетика (лидер атомной промышленности Франции компания Areva/Orano уже пыталась лоббировать в регионе свои интересы, когда Узбекистан выбирал, кто будет строить ему АЭС).
Однако в Казахстане сегодня активна и Германия, задействующая связи диаспоры и многочисленные сети НКО. Действуют они с немецкой педантичностью: агитируют вроде как за «зеленую повестку», но обязательно против постройки АЭС (конкурентами – теми же французами или русскими), после чего сразу же появляются немцы со своими бизнес-проектами по возобновляемой энергии…
Так что сегодня даже уран далекого Казахстана, учитывая критически важную значимость этого энергоресурса для Франции (атомная генерация составляет в энергетическом балансе страны свыше 70%), вполне может стать причиной серьезного обострения противоречий Германии и Франции.
