9. Трасса
Колымская трасса – факт русской Истории. О ней – песни. Слагались и ныне слагаются.В самой известной слова вроде и незамысловаты, но вот и не так просты. «Колымская трасса» тысячи раз звучала на магаданском радио и в колымских ресторанах («для шоферов Золотой Теньки исполняется!»):
Лежишь ты, сопками зажата.
Уклон, подъём и поворот.
Включай стартёр, вперёд ребята!
Шофёры боевой народ…
В рейc далёкий, машина пошла.
Трасса, Колымская трасса –
Магадана душа…
Ты много видела героев.
Следы их замела пурга.
Тебя ведь надо было строить
и проложить через снега…
Бежит, бежит вперёд машина,
колёса весело поют,
мне торопиться есть причина,
меня в посёлках люди ждут…
(Авторы: Борис Тихонов – баянист-самородок, с 1939 года в ансамбле НКВД, и поэт – О.Волин, в данном контексте фамилия кажется псевдонимом.)
Фраза о героях, чьи следы замела пурга, способна вывести из расслабленного ресторанного состояния. Каждый увидит своё. И строителей-фронтовиков, охраняемых парнями в красных погонах, и уходящий под лай собак в глубь Колымы этап, и водителей, замерзающих у заглохших машин. Где-то здесь стояли палатки и бараки, люди в неволе жили. Представить не сложно, я солдатом полтора года строил подобное на БАМе. Вначале на склоне сопки ломами выбивалась цепочка лунок (на морозе и мох как бетон), чтобы хоть пригоршню аммонита засыпать. Потом лунки – глубже, и взрывы – мощней, вот уже и бульдозер в помощь… Грелись – жгли в костре соляру и аммонит (ему огонь не страшен). Ну а здесь-то всё больше ломом, лопатой и тачкой… Заяц выскочил из плотно стоящих лиственниц, шарахнулся из-под колёс нашего «Нисана» в сторону. Мы поднимается на перевал Гаврюшка. Верхняя точка – отметка 1181.2 м. Вокруг гребни сопок. «Тебя ведь надо было строить…»
В лагерях была когда-то популярна песня «Не печалься, любимая!». Собирателям фольклора известна она в различных вариантах; менялась география, каждый пел о родном. Вспоминали и Пресню, и Ростов, но и:
Чередой за вагоном вагон,
С мерным стуком по рельсовой стали
Спецэтапом идёт эшелон
С Украины в таёжные дали.
…
Десять лет трудовых лагерей
Подарил я рабочему классу.
Там, где были лишь тропы зверей,
Проложил я колымскую трассу.
Теперь, слушая песни о Трассе, которые исполнялись на радио, обращаешь внимание, что в них не воспрещалось поминание Бога:
…Суровая Колымская дорога –
Бессонная шофёрская тревога:
Отстанешь в пути –
Пощады не жди!
Надейся на случай и Бога!
С детства в памяти картинка: на заснеженном перевале, кажется, это здесь на Гаврюшке и было, на огромной глубине перевёрнутый лесовоз, брёвна – внизу веером. Мужики заглядывают. А как спуститься?! Детям команда: отойдите от кромки!.. Едем дальше. И тут же в кабине рассказ о том, как в мороз на перевале заглох грузовик. Люди сожгли топливо. Потом, греясь, спалили запасные колёса, следом – остальные, и прочее, что горит. Помощь не пришла, забились в кабину. Так и нашли. Машина на осях, без бортов, люди как будто спят, совсем как живые. Так рассказано, что я и теперь, по прошествии 45 лет вижу тот грузовик…
Подобное и сейчас возможно: на Трассе нет мобильной связи, лишь в посёлках.
И вдруг рассказ о весёлом. На Кулинском перевале стоял плакат с хрущёвским призывом: "Обгоним и перегоним Америку! " А на его обороте: «Не уверен – не обгоняй!» Смеются взрослые…
По-особому трасса опасна не лишь на перевалах. Ещё две беды. В Усть-Омчуге гаишник посетовал: в районе за июль много ДТП. Все до одной аварии пьяные.
И – пыль… В сухую погоду шлейф за машиной виден, похоже, из космоса. Пылища закрывает обзор, как стена. Нетерпение при обгоне наказывается кровью. Два дня назад на трасе Магадан – Сусуман размолотились друг о друга две маршрутки. Лоб в лоб. Один «хайс», обгоняя наливник, вылетел, ничего не видя сквозь пыль, на встречную полосу. Возможно, счёл маловероятным, что кто-то будет навстречу. Семь убитых, остальные покалечены. На одном лишь ни царапины. Я видел его по телевизору в «Путнике», рассказывал, пребывая в состоянии шока…
В Сусумане траур. Молодёжь группами шла по длинной Советской улице, у девушек жёлтые цветы. Около подъезда пятиэтажки, которой при мне не было, похоронно толпились люди. Парню 24.
Ещё отличие от иных федеральных дорог – ни одной «европейской» автозаправочной станции ни в Магадане, ни на Трассе. Все как в фильме «Королева бензоколонки». Не вкладываются владельцы. Перспектив не видят.
10. Золото земное и небесное
У колымского «ощущения временности» имеется ещё и та сторона, что страстная грёза о домике в Краснодарском крае (или на Украине) может перекрыть в душе колымскую широту желанием вдруг ощутить в ладони тугую тяжесть мешочка с хрустящим золотым песком.
У каждого колымчанина есть свой «золотой опыт». Самый первый мой такой.
Старатели в тот день почему-то не работали, и мы, дети, катались с их промывочного станка, как с горки (это окраина Сусумана, потом там возникла улица Комарецкого, ныне сожженная). В песке, сквозь бегущую струйку воды, я увидел самородок. Увесистый. Сантиметра 2-3 длиной. Приятель показал своему отцу. Тот взял в пальцы; самородок исчез: вам показалось, объяснил он нам. Тогда за 1 грамм, говорят, расстреливали.
В раннем детстве поразил рассказ (точнее, озадачил возбуждённый интерес взрослых к этой давней истории). Через Колыму-реку на катере перевозили партию золота… Значит, дело было ещё до 1938 года, если моста не было. Легко представить: поздняя осень, дождь; воды в реке много, по течению несутся какие-то брёвна, коряги… Вот катер отчаливает, доходит до середины; неожиданно заваливается на бок и тонет. Никто не спасся. Выставили охрану. Водолазы искали – ничего не нашли. Долго искали. Через годы это золото обнаружилось на чёрном рынке в Прибалтике, зубы кто-то вставлял. По особенностям химического состава не сложно определить место добычи с абсолютной точностью.
В новое время вам на Колыме расскажут немало подобного. Например, о вертолёте, гружёным золотом, который однажды взлетел с прииска и пропал, до сих пор не могут понять, где приземлился.
С золотом связана история о том, как я узнал, что существуют национальности. На интернациональной Колыме в те годы о национальностях разговоров не было. Фамилии позже высветили: в нашем классе был мировой интернационал - и Кавказ, и Прибалтика…
Год примерно 66-й. Беседа взрослых: чеченов запретили брать на работу… Ни мастером, ни дворником, ни-ни! Почему?.. Указание. Приезжают и устраиваются лишь бы кем, только бы к золоту поближе… В магаданском аэропорту милиция открыла гроб, те своего зарезанного везли на Кавказ хоронить, а в покойнике золото...
В наши дни все, кому надо, знают, что такое «ингушзолото». И кому не надо. Все знают. Название народное, не без юмора: на манер «Сусуманзолото». Штрих к современному сусуманскому пейзажу, рассказали с понятной печалью: такая жизнь, вечером после 23-х на «наш Бродвей» выходят девчонки несовершеннолетние и ингуши, которые за стакан самой дешёвой водки увозят их развлекаться…
Ещё «золотая тема» - о рабах, увезённых в тайгу, работать на промприборе. И о бандитах, которые в конце промывочного сезона поджидают старателей – и в тайге, и в аэропорту Домодедово.
Золото – вечная тема криминальных хроник. Из новинок: «КОЛЫМА-ИНФОРМ.08.09.2010. В ночь с 22 на 23 августа несколько человек проникли на шлихо-обогатительную фабрику (ШОФ), расположенную в поселке Холодный Сусуманского района, откуда похитили 15 контейнеров с золотосодержащим концентратом. Для раскрытия этого дела были привлечены практически все сотрудники криминальной милиции ОВД по Сусуманскому району… На третьи сутки был определен круг лиц, кто мог совершить данное преступление… Двое членов преступной группы попытались скрыться, но были задержаны: один – в аэропорту города Магадана, другой – в Москве в аэропорту Домодедово. Оставшихся членов группы милиционеры нашли в райцентре – городе Сусумане».
Как усмиряются страсти? В сизо, в лагере – отчасти, скорее там они трансформируются.
Есть в Сусумане церковка, Никольский храм. Настоятель – отец Игорь, молодой, настоящий подвижник; всего год служит. Слышал о нём в Одессе. Познакомиться не удалось: он в отпуске. Но и в отсутствие батюшки православные собираются почти ежедневно, читают акафисты… Уютен храм. Даже и в серый день как будто золотое сияние над ним.
Во многих домах и церквах Колымы есть икона Магаданской Божией Матери. Образ пока считается местночтимым. Написан он в Псково-Печерском монастыре по видению одного человека: Богородица над известной в Магадане Марчеканской сопкой, рядом с Ней Архистратиг Михаил и Архангел Гавриил с копьями. В руках Царицы Небесной развёрнут свиток: «Спасение за прощением, прощение за покаянием».
Когда-то я показал её фотографию владыке Софронию. Тот всмотрелся внимательно, сказал: «Слава Богу, Пресвятая Богородица не оставляет Святую Русь». Потом прибавил: «Главное, чтобы и мы Её не оставляли».
Икона находилась в Свято-Преображенском монастыре. Её похитили. На её месте список. Их несколько на Колыме.
11. Спасибо
Замкнулось кольцо. Пора улетать.
Огромные две недели быстро на Колыме прошли! Не то чтобы оглянуться не успел. Но многого, наверное, и не увидел из того, что нужно было увидеть и как-то прочувствовать. В местные «тонкости взаимоотношений», «расклады» и «соотношения сил», всех уважая и любя, старался не вникать. Это почти удалось.
В самолёте много пустых мест. Рядом два свободных. Подлокотники – вверх, можно лечь, отоспаться. Взлёт в 15 часов по магаданскому времени. Прибытие в Москву в тот же день в 15 по московскому. 8 тысяч километров как бы сжались в точку. Летим параллельно солнцу. В Домодедово хорошая взлётно-посадочная полоса. Приземление без ударов и прыжков. Но и нет аплодисментов.
С благодарностью кланяюсь всем, кто встретился на пути, кто так или иначе содействовал мне в путешествии – молитвой, словом и делом: владыке Софронию, митрополиту Черкасскому и Каневскому; колымским священникам – иерею Роману, иерею Аркадию Заповитряному и его матушке Наталии; Людмиле Васильевне Ловцовой – директору православного ТВ-канала «Охотский ряд», странноприимцу Евгению и распорядительнице его «Путника» рабе Божией Ольге (Офелии); писателям Владимиру Данилушкину и Валерию Фатееву; главе администрации Сусуманского района Александру Михайловичу Куршеву, коллегам Сусуманской газеты «Горняк Севера»; путеводительнице по Усть-Омчугу Клавдии Павловне Терентьевой, Светлане Сафошкиной – директору Тенькинского филиала ТВ-канала «Колыма+» и редактору Анне Аккуратновой; начальнику Тенькинского ОВД майору Владимиру Валентиновичу Ли-Зан-Мену; водителю маршрутки «хайс» Виктору (ах, какие это люди – колымские шофёры!), водителям попуток: изысканного «Нисана» - Евгению и Александру: сурового КАМАЗа – Станиславу; друзьям детства и юности, их близким – Наталии и Николаю Фёдоровичу Лебедевым, Сергею и Виктору Бузниковым, Денису Бородай, Елене Григорьевне Бородай, Александру Жирнову…
12. Цель и смысл
На вопрос Людмилы Ловцовой «Цель приезда?» нужно ответить. Пушкинское «Два чувства дивно близки нам – в них обретает сердце пищу – любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам» выручает не вполне. Да, родина – животворящая святыня! Да, земля была без них мертва… Но и ещё вот что. Порой, сами не зная зачем, едем мы взглянуть на египетские пирамиды, на Акрополь и на Колизей. Собственно, едем увидеть краешек детства человечества. Возвращаясь через ворох сгоревших лет на свою малую родину, мы приезжаем в свой Колизей, взглянуть на детство и бедную юность свою. Да у кого она богата? У каждого издёргана комплексами, надломлена. Я бродил по Сусуману… Школа превращена в Торговый центр. Перегородки в кабинете литературы и русского сломаны, мебельный; в кабинете химии – всё вещами от потолка плотно увешено, молодые китаец и китаянка неотрывно смотрят на меня узкими, насыщенно чёрными глазами; они разочарованы. Это разрывающее чувство: здесь мы жили. Давно. Ходили по этой улице… Как тополя выросли! Я помню, как эту улицу бетонировали, досками обозначая температурные швы, теперь бетон изломан… Лестница на пятый этаж, дверь… Та же! За дверью детский голос: «Кто?..» Не мой ли голос?
Обстоятельства в Магадане так сложились, что ехать мне выпало вначале не в Усть-Омчуг, как хотелось, по маршруту начальных лет, - наоборот: сначала в Сусуман. Вот там и сообразил, оказалось – путь к истоку, разгребая завалы своих забытых юношеских и детских грехов, ужасаясь и каясь. Я бродил по Сусуману и его окрестностям, натыкаясь на себя совсем неблаговидного… Поездка на родину – покаянное паломничество в детство. В этом и смысл.
Из слоистого чёрного камушка, поднятого на вершине Чихары, и из куска бело-облачного кварца, найденного на стрелке, где встречаются реки Омчуг и Детрином, дома я сделал подсвечник и поставил его под иконы.
