Начало 2013 года ознаменовалось для Ирака новым витком в сжимающейся пружине затяжного внутриполитического противостояния. Ситуация резко обострилась в конце декабря минувшего года, когда иракские спецслужбы арестовали всю личную охрану министра финансов Рафи аль-Иссави – девять телохранителей были обвинены в причастности к терроризму. Такие действия привели значительную часть иракского общества в состояние сильного возбуждения, в первую очередь – суннитов (министр финансов – суннит), поскольку именно с ареста личной охраны началось устранение с политической арены в декабре 2011 года самого высокопоставленного на тот момент суннита в Ираке – вице-президента Тарека аль-Хашими. Тогда спустя очень короткое время в терроризме был обвинен и сам вице-президент, который назвал обвинения абсурдными, но был вынужден скрыться от властей за границей: причастность к терроризму карается в Ираке смертью, чем обвинение не преминуло воспользоваться (в Багдаде Т. Аль-Хашеми заочно приговорили к смертной казни).
Попытка повторить сценарий декабря 2011 года явилась, однако, лишь последней каплей, переполнившей чашу протестных настроений, поскольку к концу 2012 года официальный Багдад оказался в крайне затруднительном положении: стало очевидным, что ситуация в стране контролируется центральным правительством далеко не полностью, робкие попытки решать экономические проблемы разбиваются о практически тотальную коррупцию и казнокрадство, обстановка в сфере безопасности ухудшается, нарастают центробежные настроения, а само общество устало от пустых обещаний и попыток списать провалы на происки неких зарубежных сил и боевиков «Аль-Каиды». Без всяких преувеличений нынешний кризис в Ираке является самым серьезным за последние 10 лет с момента свержения Саддама Хусейна.
Министр финансов стал очередным объектом атаки премьер-министра Нури аль-Малики (такие решения в Ираке принимаются не просто с его ведома, но по прямому указанию) не потому, что он суннит, а потому, что в его распоряжении оказались документы, доказывающие гигантские масштабы коррупции и откровенного воровства бюджетных средств во властных структурах, включая высшие эшелоны, часть материалов была передана в парламентскую комиссию по борьбе с коррупцией. Не последнюю роль сыграл и скандал, вспыхнувший после того, как в Багдаде объявили, что оружейная сделка с Россией подлежит пересмотру из-за вскрытых фактов злоупотреблений (упоминалась сумма в 900 млн. долларов, т.е. почти четверть от стоимости сделки). По результатам работы специальной комиссии в отставку ушел один из самых приближенных к премьер-министру – государственный министр Али ад-Даббаг (по некоторым данным, он, а также еще ряд лиц из «ближнего круга» тихо уехали из страны). Это был удар по репутации самого Нури аль-Малики, а он не привык оправдываться или тем более признавать свою вину. Премьеру есть что терять, и он перешел в наступление.
Правда, момент был откровенно невыгодным: к декабрю 2012 года чрезвычайно обострился конфликт между Багдадом и властями иракского Курдистана – противостояние едва не вылилось в полномасштабные боевые действия. Дело в том, что в марте 2012 года Н. аль-Малики принял решение сформировать армейское оперативное командование «Тигр» (по названию реки) с зоной ответственности, включающей спорную провинцию Таамим (курды называют ее Киркук и считают исторически своей). В конце сентября командование было сформировано (на базе бывшего командования «Дияла»), и военные приступили к патрулированию, в том числе спорных районов. Реакция курдов была быстрой и жёсткой – они в ультимативной форме потребовали вывести войска и отказались вступать в переговоры. В ответ центральные власти стали наращивать группировку, усилив ее за счет подкреплений из соседних провинций Дияла и Салах э-Дин и даже столичного командования (всего до 10 бригад), курды в ответ стянули свыше 15 000 бойцов отрядов «пешмерга», а также бронетехнику, полевую артиллерию и другое тяжелое вооружение. Дело дошло до того, что курды сбили иракский разведывательный беспилотник, обстреляли боевой вертолет ВВС Ирака, обвинив его в ведении разведки, на суше были отмечены несколько локальных перестрелок (в том числе с убитыми и ранеными). На командующего оперативным командованием «Тигр» было совершено покушение (в результате подрыва мощного фугаса, заложенного по маршруту следования его кавалькады, были убиты два телохранителя, еще трое военнослужащих получили ранения). Курды твердо дали понять, что не потерпят силового давления и готовы воевать. Они отвергли предложение Багдада создать совместные координационные центры, подчеркнув, что силы «пешмерга» ни при каких обстоятельствах не будут прямо или косвенно переподчинены федеральным властям. Сторонам с трудом удалось договориться об отводе вооруженных сил от мест соприкосновения.
Необходимое отступление: формирование оперативного командования «Тигр» вызвало крайне негативную реакцию президента Ирака Дж. Талабани – он даже пытался отменить это решение Н. аль-Малики, но ничего не вышло. 1 декабря президент Талабани в интервью телекомпании «аль-Арабия» высказался за смену Н. аль-Малики, добавив: «...премьер-министр не имеет права вмешивать армию в вопросы, находящиеся в юрисдикции полиции». 2 декабря президент Ирака в интервью тому же телеканалу заявил, что «президент Курдистана Масуд Барзани знает о совещании, которое было проведено среди иракских армейских офицеров, и они говорили, что когда мы получим самолёты (подразумеваются американские F-16), то знаем, что мы будем делать с курдами и как мы загоним их в горы, а эти слова пугают курдов». Менее чем через неделю на официальном сайте президента Ирака появилось сообщение, что он был госпитализирован с признаками «усталости и недомогания. Резкое ухудшение здоровья Талабани стало следствием его непрекращающихся усилий улучшить ситуацию в стране». С тех пор 79-летний Джаляль Талабани находится в Германии, а в иракских СМИ время от времени вяло обсуждают кандидатуру его преемника…
Впрочем, вернемся к истории с министром финансов. То, что на его защиту немедленно выступят сунниты, следовало ожидать, но власти, очевидно, не приняли эту угрозу всерьёз. Однако вскоре после начала массовых демонстраций протеста в городах Рамади и Феллуджа (провинция Анбар) туда потянулись сторонники и сочувствующие не только из соседних провинций и не только сунниты - автобусные колонны потянулись даже из шиитских провинций юга Ирака. Из Багдада в Рамади был отправлен и.о. министра обороны Саадун ад-Дулейми (суннит), но он не стал встречаться с митингующими, а провел совещание с командованием Оперативного командования «Анбар», где дал указания принять меры по недопущению прибытия новых колонн сторонников протестующих, если потребуется – с применением силы. Такое известие добавило решимости собравшимся, и прибывший на следующий день вице-премьер Салех аль-Мутлак (суннит) встретил такое яростное неприятие с их стороны, что охране пришлось применить оружие для его безопасной эвакуации в Багдад (один человек был убит, 22 ранены).
Демонстранты объявили, что будут продолжать свои акции протеста до полного их удовлетворения, сформулировав при этом свои требования:
1. Безусловное соблюдение требований Конституции властями страны, прежде всего - премьер-министром, которого открыто обвиняют в стремлении к диктатуре;
2. Прекращение репрессий против инакомыслящих и попыток физического устранения политических конкурентов, отмена статьи 4 Закона о борьбе с терроризмом (эта статья позволяет производить аресты и содержать в тюрьмах долгое время без решения суда под предлогом расследования), а высшая мера наказания по этой статье – смертная казнь;
3. Немедленное освобождение из тюрем заключенных-женщин, которые находятся там без приговора суда и подвергаются сексуальному насилию;
4. Принятие закона о всеобщей амнистии.
Премьер Н. аль-Малики пошел на небольшую уступку, дав указание пересмотреть дела заключенных-женщин и заменить внутреннюю охрану женских тюрем, по его указанию на свободу вышли несколько десятков из более чем 700 заключенных-женщин. Однако по остальным вопросам глава правительства занял жесткую позицию: он обвинил протестующих в получении денег на свои акции из-за рубежа и пригрозил применить силу «для восстановления порядка» и не допустить возвращения во власть «баасистов». В Анбар прибыли дополнительные силы армии и полиции, которые фактически взяли в кольцо Рамади и Феллуджу и усилили патрулирование, периодически проводя обыски и облавы. 13 января в Багдаде произошла попытка покушения на упоминавшегося министра финансов Р. аль-Иссави, а на следующий день в Феллудже был убит депутат парламента от провинции Анбар, член оппозиционного блока «Иракский список» Эйфае аль-Иссави (террорист взорвал пояс смертника, сумев подойти вплотную к политику, – погибли еще 4 человека, 12 получили ранения). Реакция не заставила себя ждать – в провинции резко возросло количество нападений на армейские и полицейские силы, в том числе обстрелы с применением минометов.
Между тем поддержка протестующих продолжала шириться: в соседней провинции Нейнава (с центром Мосул - второй по величине город Ирака) тамошний губернатор Асиль ан-Нуджейфи (суннит, родственник спикера парламента Усамы ан-Нуджейфи) открыто присоединился к их требованиям и предоставил в распоряжение оппозиции центральную площадь города (акции протеста периодически проходят там с конца декабря, несмотря на жесткое противодействие армии и полиции). Массовые демонстрации солидарности прошли в Багдаде, Хилле, Басре и других городах страны. Власти попытались организовать контрдемонстрации в поддержку Н. аль-Малики (таковые были проведены в Багдаде, Неджефе, Басре и ряде других городов), однако их характер и количество участников оказались явно не в пользу центральных властей, несмотря на активное использование административного ресурса.
В поддержку собравшихся в Феллудже выступили верховный муфтий Ирака, лидеры иракского Курдистана, шиитский клерикальный лидер Муктада ас-Садр, шейхи множества племен, как суннитских, так и шиитских, которые потребовали от правительства «удовлетворения законных требований». Спикер парламента Усама ан-Нуджейфи объявил, что 6 января созывается чрезвычайная сессия парламента. Однако работу сессии дружно проигнорировали сторонники блока Н. аль-Малики «Государство закона», которые бойкотировали заседания и тем самым лишили собрание кворума. Сам премьер-министр в этот день демонстративно отправился в министерство обороны, где выступил с большой речью по случаю Дня армии, призвав военнослужащих дистанцироваться от политики и четко выполнять требования своих командиров и начальников (по конституции Верховным главнокомандующим ВС Ирака является не президент страны, а премьер-министр).
Одновременно с наращиванием силового присутствия в провинции Анбар центральные власти решили удушить протестантов экономически: 9 января был закрыт пограничный переход с Иорданией, а 13 января – граница с Сирией. В ответ шейх крупнейшего и одного из самых влиятельных суннитских племен провинции (ад-Дулейми) заявил, что если власти не откроют границу с Иорданией, население провинции сделает это самостоятельно, и если понадобится – силой, поскольку практически все необходимые товары они получают не от федерального центра, а из Иордании (через Анбар проходит стратегическая автострада Багдад – Амман - Акаба). Спустя неделю граница с Иорданией была вновь открыта под давлением международного сообщества, а также по просьбе властей Иордании. Что касается границы с Сирией, то власти иракского Курдистана открыли границу с этим государством еще 29 декабря «исходя из гуманитарных соображений».
В условиях нынешнего кризиса крупнейшие курдские политические партии и официальные лица, включая президента Масуда Барзани, не могли упустить очередной шанс показать свою независимость от Багдада. Одновременно власти Курдистана возобновили экспорт сырой нефти в Турцию напрямую, активизировали консультации с многочисленными иностранными делегациями, которые в последнее время все чаще посещают Эрбиль. 24 января М.Барзани в швейцарском Давосе встретился с исполнительным директором американского нефтяного гиганта «Шеврон» Стивом Брейером и приветствовал решение начать полномасштабную работу в Курдистане (как известно, для Багдада это очень болезненная тема). Использовали момент и власти самой богатой нефтью провинции Басра – там на два дня резко сократили экспорт нефти, давая понять, что не стоит игнорировать интересы и других регионов страны, тем более дающих до двух третей поступления в бюджет…
Серьезность ситуации в Ираке повлекла невиданную активность дипломатического корпуса, аккредитованного в Багдаде, в первую очередь – послов ряда западных государств, а также Китая и главы миссии ООН в Ираке Мартина Коблера. Последний развил такую бурную деятельность, что депутат парламента от оппозиционного блока «Иракский список» Ибрагим аль-Мутлак 23 января потребовал инициировать официальный запрос к ООН с требованием немедленно заменить М.Коблера на посту Специального представителя генсека ООН, обвинив его в предвзятости и назвав «негативным фактором». Депутат заявил буквально следующее: «Совершенно очевидно, что его деятельность в Ираке находится под воздействием США и ряда других стран, вмешивающихся в иракские внутренние дела. Где его роль в отношении требований протестующих, а также тысяч людей, содержащихся в заключении без решения суда либо по политизированным вердиктам, вынесенным под административным давлением или за взятки?»
В тот же день, 23 января, представитель влиятельного шиитского клирика Муктады ас-Садра заявил, что два министра - члена блока «Ахрар» - выходят из состава так называемого «Комитета семи», специально созданной для рассмотрения требований протестующих комиссии, возглавляемой вице-премьером Х. Шахристани. Такое решение, по его словам, вызвано «непрофессионализмом и некомпетентностью комитета», а также тем, что «так и не было услышано мнение религиозного лидера, что привело к усложнению ситуации». Это серьезно хотя бы потому, что п.1 статьи 2 Конституции Ирака гласит: «Ислам - официальная религия государства и основной источник законодательства». Действительно, не удалось сформировать ни одну эффективную рабочую группу для диалога, при этом как власть, так и оппозиция предостерегают друг друга от силового решения.
Так долго продолжаться не могло, и ситуация взорвалась 25 января, когда миллионы мусульман устремились на пятничную молитву. Трудно сказать, о чем именно говорили муллы в мечетях Феллуджи, но после молитвы в городе начались столкновения между армией и собравшимися на молитву. Стычки продолжались несколько часов, после обеда в городе были замечены мобильные группы вооруженных людей, которые открывали огонь по военнослужащим. Итог дня: убиты трое военнослужащих и пять гражданских лиц, более 80 человек получили огнестрельные ранения. Ситуация достигла точки кипения, и по ТВ было передано «обращение к народу» премьера Н. аль-Малики, который призвал военных проявлять сдержанность, а жителей Феллуджи – мудрость. При этом он вновь возложил ответственность за произошедшее на некие «внешние силы, осколки бывшего режима», а также «узко местнические группировки», которые спровоцировали армию на конфронтацию. Решением премьера с 18.00 в городе введен комендантский час, одновременно начался вывод всех армейских частей и подразделений и их замена на силы полиции.
Власти спохватились, и события ближайшей недели-двух покажут, как глубоко опустится страна в хаос. Крупнейший оппозиционный блок «Иракский список» еще в начале января пригрозил, что может отказаться от участия в муниципальных выборах, намеченных на 4 февраля. Тогда такая позиция объяснялась необходимостью дать ответ попыткам властей «утопить проблему в бюрократическом болоте». После эскалации насилия в Феллудже оппозиция ужесточила свою позицию: тот же «Иракский список» предупредил, что если требования протестующих не будут удовлетворены, члены блока покинут как правительство, так и парламент. О возможности отказа от участия в предстоящих муниципальных выборах предупредил также «Национальный фронт за диалог». Некоторые влиятельные политические силы прямо заговорили о необходимости роспуска парламента и создание коалиционного переходного правительства с последующими всеобщими выборами.
В условиях, когда деятельность иракского парламента фактически парализована, правительство погрязло в скандалах, уровень вооруженного насилия остается одним из самых высоких в мире, в иракском обществе быстро нарастает стремление к серьезным переменам… Они, безусловно, назрели, но каким окажется результат, сказать трудно. В любом случае на скорое и коренное улучшение рассчитывать не приходится.
