Победы, одержанные правительственной Сирийской арабской армией (САА) в пригородной зоне Дамаска – Восточной Гуте, имели не только первостепенное военное значение, но и создали совершенно новую ситуацию на стратегической карте. Прекратила существование не просто одна из четырёх зон примирения в Сирии, но и вся связанная с ними концепция, заложенная в Астане, гарантированная Ираном, Россией и Турцией, подкреплённая голосованием в ООН. Как водится, на Западе единственного виновника срыва этого плана видят в Дамаске, но беспристрастный обзор событий показывает, что дело обстоит не так.
Положение в Восточной Гуте и Южном Дамаске на 2 апреля 2018 г.
Сначала в результате турецкой операции «Оливковая ветвь» был подорван статус крупнейшей зоны примирения в Идлибе и северо-западной части провинции Алеппо. Обосновавшиеся здесь отряды мятежников из Сирийской свободной армии (ССА), присоединившись к военным действиям Турции против курдов Африна, фактически нарушили все соглашения об их нейтральном статусе и стали законной целью для САА, которая в конце прошлого года установила свой контроль над юго-восточной частью данной зоны.
При этом боевики, окопавшиеся в Восточной Гуте, в начале 2018 года решили воспользоваться занятостью САА в Идлибе и уничтожить резко вдававшийся в их территории правительственный плацдарм в районе города Харасты. Они смогли его перерезать и около месяца держали в осаде правительственный гарнизон в комплексе зданий управления транспорта министерства обороны. Однако тем самым боевики также нарушили статус зоны примирения, и последующая операция САА «Дамасская сталь» по полной ликвидации этой зоны получила законные основания.
То, что главная кампания сирийского командования в начале 2018 года была проведена именно в Восточной Гуте, для многих стало неожиданным. Американцы, нанесшие несколько огневых ударов по правительственным и союзным им силам в районе Евфрата, видимо, надеялись, что те ринутся мстить за товарищей под бомбы и снаряды западной коалиции. Этого не произошло, а пустить в ход авиацию в районе Дамаска Пентагон, несмотря на неоднократные угрозы, не рискнул. Вокруг столицы традиционно сильной остаётся система ПВО Сирии, и неподалёку расположена российская база ВКС в Хмеймиме.
Сосредоточившись на устранении «занозы» Восточной Гуты из тела Дамаска вместо самоубийственных акций у Евфрата, Генштаб Сирии решил сразу несколько стратегических задач. Прежде всего, была нейтрализована мощная группировка боевиков в центре страны. Посрамлены были все сторонние оценки, указывавшие, что её численность не превышает 10 тыс. человек. На деле с учётом боевых потерь, общего количества вывезенных (более 20 тыс. комбатантов) и урегулировавших свой статус на месте стало ясно, что боевиков здесь насчитывалось не менее 30 тыс. Теперь понятно, почему всю войну сирийское командование держало вокруг столицы от трети до половины своих боевых частей. Ослабление обороны неминуемо бы привело к массированному штурму Дамаска.
Зато сейчас эта угроза полностью устранена, и к участию в следующих операциях САА могут быть подключены свежие, хорошо подготовленные и прекрасно экипированные части из числа стоявших в Дамаске бригад Республиканской гвардии (101-й и 102-й), а также 14-й и 15-й дивизий спецназа (силы «Тигр»). «Дамасская сталь» была первой столь крупной операцией, осуществлённой на земле исключительно сирийскими частями. Добровольцы из Ирана, Ирака и ливанской «Хезболлы» к ней не привлекались и занимались лишь прикрытием других участков фронта. То есть САА способна самостоятельно заниматься восстановлением суверенитета страны, что имеет значение и для военно-политической дипломатии.
Они готовы идти дальше
По понятным причинам САА не раскрывает планов на предстоящий период, обозначая широкий спектр возможных направлений нового наступления. Тем не менее логика войны позволяет их прогнозировать. Разумно, в частности, было бы предположить, что наряду с отвлекающими операциями в центре страны основное внимание армия сосредоточит на окончательном искоренении на своей территории запрещённого в России «Исламского государства» (ИГ). Не случайно главной темой международной конференции по безопасности, начавшейся в Москве, названа борьба с ИГ в Сирии.
Положение в Сирии к концу марта 2018 года
Провозгласив это своей задачей, правительственные войска смогут и дальше избегать ударов со стороны западной коалиции, не имеющей на то никаких оснований. Это особенно важно, когда боевые действия ведутся вблизи основных западных баз. И всё равно общее положение сил западной коалиции при таком сценарии будет ухудшаться. Уже в ближайшие дни, по всей видимости, начнётся наступление на очаг ИГ в палестинском лагере Ярмук в южной части Дамаска, где насчитывается до 2,5 тыс. игиловцев. Для этой операции стягиваются формирования, созданные из проживающих в Сирии палестинцев (Livaa al-Kouds, PLA). Скорее всего, группировка ИГ сдаст свои позиции при условии перевозки её отсюда в провинцию Дейр эз-Зор на западный берег Евфрата, где на больших пустынных пространствах продолжают действовать 5-7 тыс. боевиков. Однако вслед за ней туда крупным загоном придут лучшие соединения САА, принудив по дороге к миру Сирийскую свободную армию (ССА) в Восточном Каламуне.
Восточный Каламун на карте Сирии
Высока вероятность того, что в конечном счёте остающиеся в этой части Сирии отряды ИГ будут вынуждены перейти на восточный берег Евфрата в расположение курдов и американских войск. Сюда же в перспективе будут вытеснены и 8-10 тыс. игиловцев из Ирака. В результате перед американцами и их союзниками из Сирийских демократических сил (СДС) возникнет перспектива новой большой войны с «Исламским государством».
Мобильные отряды ИГ
Не случайно президент Трамп внезапно заговорил о возможном скором уходе войск США из Сирии. У правительственной же армии будут развязанными руки для действий в других частях страны, в том числе на границе с Израилем и Иорданией. Здесь в районе самой южной зоны примирения в провинции Дараа Дамаск также имеет законный повод для вмешательства. В частности, на стыке границ Иордании, Израиля и Сирии в глубине позиций ССА остаётся подконтрольный ИГ анклав примерно с 2,5 тыс. боевиков. По духу и букве астанинских соглашений ССА вместе с западными союзниками уже давно должна была с ним покончить, но не сделала этого. Правительственная армия, не нарушая никаких соглашений, вправе поставить перед ней ультиматум: либо начать решительную борьбу с ИГ, либо предоставить САА коридор для прохода к позициям игиловцев. Нетрудно понять, что в результате у Дамаска появятся все основания для занятия такого коридора, а затем и игиловского анклава. Ситуация и здесь резко изменится в пользу центральных властей. Сюда уже подтягивается одно из наиболее боеспособных соединений сирийской армии – 4-я механизированная дивизия.
Многое в дальнейшем ходе сирийской войны будет зависеть от поведения Турции и Ирана. Российско-турецко-иранский саммит в Анкаре 4 апреля показал, что уровень согласования этими тремя странами своих позиций высок, и именно они продиктуют окончательные условия мира, а не западная коалиция. Хотя Эрдоган по-прежнему отказывается публично признавать Асада, но, осуждая проявления сепаратизма в Сирии и соглашаясь с верховенством Дамаска на всей сирийской территории, он, по сути, уже идёт на признание. Достаточно сказать, что столь успешный исход операции в Восточной Гуте с предотвращением неизбежных массовых жертв во многом стал возможным благодаря Анкаре. Ведь боевики согласились покинуть анклав лишь после того, как Турция дала согласие принять их и гарантировать им безопасность на контролируемой ею территории в Африне и Джераблусе. Какие бы неприязненные отношения (после прежней дружбы) ни сохранялись между Б. Асадом и Р. Эрдоганом, для последнего во всей сирийской партии определяющим был и остаётся курдский вопрос. А его к выгоде Анкары без Дамаска не решить.
Саммит президентов России, Ирана и Турции в Анкаре
Свою шахматную партию в Сирии, судя по всему, готовится разыграть и Тегеран. США до такой степени запугали всех иранским военным присутствием в этой стране, что, если Иран объявит о готовности к полному выводу своих добровольцев при условии, что американские базы там тоже будут закрыты, это станет очень сильным ходом. И Тегеран к этому готов. Иранцы не принимают активного участия в боях на сирийской территории, по крайней мере последние полгода. В Сирии иранцам нужны не базы, а дружественное правительство. И если шансы на его установление при уходе иранцев повысятся, почему бы им не уйти?
Какие новые аргументы придумает Вашингтон, чтобы сохранять своё присутствие в Сирии, остаётся лишь гадать. А может, заявление Трампа о возможном уходе оттуда – не просто пробный шар, а вполне созревшее решение? Тогда это помогло бы скорейшему прекращению страданий сирийского народа.
