Сторонники унии в Белоруссии и на Украине много говорят о единстве веры, согласии и мире между христианами. С патетикой вещал об этом и глава УКГЦ Святослав Шевчук в своем послании по случаю 325-летия введения унии в Перемышльской епархии.
Однако те, кто ратуют за «восстановление единства с апостольским престолом» в Белоруссии и на Украине выступают за разрыв общения со своей Церковью-Матерью – с Русской Церковью, основанной при святом князе Владимире. И христианская религия здесь ни при чём. Всё определяют политические пристрастия. Так было в прошлом, так остаётся и сейчас. Разговоры о «братском единстве и согласии» прикрывают совсем другое: (православный) обряд в унии искажается, униатов переводят разными способами в латинский обряд, униатское духовенство ставится в зависимость от духовенства латинского.
Ещё в сентябре 1595 г., когда в Варшаве изучались условия унии, прозвучали требования католиков о том, чтобы единение было закреплено принятием григорианского календаря, чтобы священники обоих обрядов могли служить в храмах друг у друга, чтобы униаты при этом принимали в костёлах причастие по западному обыкновению.
В дальнейшем история показала, что оба обряда далеко не одинаково воспринимались в обществе, что обряд латинский выглядел более предпочтительным для знати, чем униатский. Латинство было престижнее. В полемическом сочинении против унии «Фринос» Мелетия (Смотрицклого) перечисляются более сорока родовитых фамилий, представители которых к началу XVII в. перешли в католичество из Православия или протестантства, минуя унию (Вишневецкие, Масальские, Чарторыйские, Тышкевичи, Хрептовичи, Глебовичи, Сапеги и другие). Знать, стремясь сделать карьеру при дворе, переходила на польский язык и принимала католичество латинского обряда. Прошло со времени заключения унии почти тридцать лет, а холодность к ней со стороны поляков, заставила униатского митр. Иосифа Рутского направить в 1623 г. в Рим жалобу на местных католиков, которые питают «застаревшую ненависть и презрение к русским». Аналогичная жалоба от лица высшего униатского духовенства поступила в Рим и в 1744 г.
Уния не могла залечить племенную рознь народов Речи Посполитой, различных не только по обрядам вероисповедания, но и по языку и культуре. Униатские епископы так и не попали в сенат Речи Посполитой, где на первых местах заседали латинские бискупы. Униаты всегда должны были чувствовать своё второстепенное положение. В 1624 г. папа Урбан VIII в ответ на жалобы униатских епископов издал декрет, в котором духовным лицам запрещался переход из унии в латинский обряд. В то же время монашествующие из латинского духовенства могли свободно переходить в унию, занимать ключевые должности в униатской иерархии. Это лишь закрепляло неравенство.
Острым пунктом во взаимоотношениях между униатским и латинским духовенством была практика взимания десятины. Этот обычай утвердился на западе задолго до унии, и католические епископы старались вводить его во всех зависимых областях. Первыми это почувствовали православные жители Холмщины и Галиции вскоре после присоединения этих областей к польскому королевству. Уже в первой половине XV в. сбором церковной десятины здесь стали заведовать назначаемые королем старосты-католики. В начале XVI в. львовские католические епископы отняли это право у светских правителей и потребовали вносить десятину в свою пользу. По примеру бискупов поступали и католические настоятели приходов (парохи). После заключения унии такая практика стала широко распространяться во всех униатских епархиях. Униатские епископы посылали жалобы в Рим, писали, что униаты должны давать десятину только своим униатским священникам, а не латинским; холмский епископ Яков Суша даже выхлопотал в 1665 г. у папы специальное запрещение по этому поводу, но латинское духовенство продолжало вести себя в Речи Посполитой по-хозяйски.
В областях со смешанным населением из латинян и униатов возникали сложности не только из-за церковных даней. Поскольку римские папы неоднократно подтверждали униатам неизменность сохранения восточных обрядов, латинское духовенство на своих соборах запрещало священникам латинского обряда допускать униатов к совершению униатских служб в костёлах. По той же причине в случае брака между лицами двух обрядов венчание требовалось совершать только в костёле. Детей в таких семьях тоже, как правило, крестили в костёле, а не в униатской церкви. В итоге количество исповедующих латинский обряд возрастало за счёт браков с униатами. При этом латинские священники старались переводить униатов в латинский обряд и миссионерскими способами, что тоже всегда вызывало ропот и недовольство униатского духовенства.
Церковного единства на деле никогда не было – на «восточных схизматиках» продолжала лежать печать второсортности. Чтобы добиться большего уважения со стороны господствующего сословия (шляхты), униатские священники вынуждены были перенимать вид ксендзов: носить такие же одежды, брить бороды, говорить на польском языке. Постепенно и сами униатские храмы стали походить внутри на костёлы, искажалось восточное богослужение и т.д. Латинский обряд считался более «чистым», «правильным» католичеством, а униатский порой прямо называли «схизматическим». Уния всегда воспринималась католиками как «переходное» состояние. Иллюзорность единения и согласия побудила униатского епископа из Львова Леона Шептицкого († 1779) сказать в частном разговоре с православным Могилёвским епископом святым Георгием (Конисским): «Мы (униаты) за вами (не-униатами) еще живем; когда вас католики догрызут, тогда примутся и за нас; да и теперь в ссорах называют нас, равно как и вас, схизматиками».
Двойственность политики Ватикана – вот что препятствует восстановлению церковного единства между Востоком и Западом. В совместном заявлении папы Римского Франциска и патриарха Московского Кирилла на встрече в Гаване 12 февраля 2016 г. говорилось, «что метод «униатизма» прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства». Однако уния продолжает здравствовать на Украине и теплится в Белоруссии, не устраняя, а закрепляя раскол Западной и Восточной Церквей.
