Из 23 плацдармов, захваченных Красной армией на правом берегу Днепра, девять находились на киевском направлении. Используя их, войска Воронежского (с 20 октября – 1-го Украинского) фронта под командованием генерала армии Н.Ф. Ватутина и решали задачу по освобождению матери городов русских Киева.
…Армейская судьба навек породнила Ватутина с Украиной. Здесь он, уроженец Воронежской губернии, сделал первые шаги как профессиональный военный. Его военная стезя пролегла от исторического поля Полтавской битвы. Здесь 1 октября 1922 г. выпускник Полтавской пехотной школы Николай Ватутин получил из рук М.В. Фрунзе, командующего Вооружёнными силами Украины и Крыма, удостоверение красного командира. А спустя непродолжительное время в 67-м стрелковом полку 23-й стрелковой дивизии, дислоцированном в Чугуеве, приступил к исполнению обязанностей новый командир взвода.
Служба бросала по всей стране, но сюда, на Украину, Ватутин неизменно возвращался: до Великой Отечественной войны – учиться ратной науке и учить других в качестве начальника штаба Киевского особого военного округа, а в ходе войны – освобождать украинскую землю от врага. Здесь на крутом днепровском берегу командующий 1-м Украинским фронтом обрёл и последний приют...
Из плацдармов, захваченных фронтом, наиболее перспективными были два: Букринский (южнее Киева, в районе села Великий Букрин) и Лютежский (севернее, у села Лютеж). Поначалу главные надежды генерал Ватутин связывал с Букринским плацдармом: он был расположен ближе к Киеву, форсирование на него оказалось более удобным, в результате здесь удалось сосредоточить значительное количество войск. Однако чем дальше, тем больше выявлялись и минусы плацдарма: сильно пересечённая местность, препятствовавшая эффективному использованию главной ударной силы – танковых войск.
На это обратил внимание представитель Ставки маршал Г.К. Жуков, поставивший перед командующим фронтом вопрос, не следует ли подумать над нанесением главного удара с Лютежского плацдарма. Однако Ватутин настаивал на уже избранном варианте, ведь к Великому Букрину были стянуты основные силы фронта, включая 3-ю гвардейскую танковую армию (командующий – генерал П.С. Рыбалко). Их переброска в иной район сопровождалась бы большой потерей времени.
12 октября началось наступление, но упорные двухнедельные бои, стоившие немалых жертв, не дали заметных результатов. Командующий принял в сложившихся условиях мужественное решение: он доложил И.В. Сталину, что дальнейшие попытки нанесения основного удара с Букринского плацдарма бесперспективны и предложил в этих целях использовать Лютежский плацдарм.
Осуществить этот замысел было невероятно сложно. Предстояло передислоцировать войска вдоль фронта с двойным форсированием рек Днепр и Десна и сделать это в строжайшей тайне. И всё же Ставка согласилась с командующим фронтом.
На подготовку к операции Николаю Фёдоровичу было дано всего 7–8 суток. Перегруппировка началась в ночь на 26 октября. Предпринималась вся возможная маскировка: на местности, которую уже оставили войска, расставлялись макеты танков, оборудовались ложные артиллерийские позиции. Радиостанции 3-й гвардейской танковой армии продолжали выходить в эфир с прежних мест дислокации и даже активизировали работу, хотя ни войск, ни штабов там уже не было. Благодаря целой системе дезинформационных мероприятий удалось незаметно переправить на левый берег Днепра, а затем после марша вновь перебросить через реку уже на Лютежский плацдарм сотни танков, автомашин, тягачей, тракторов, другой громоздкой техники, десятки тысяч людей.
Здесь на направлении главного удара Н.Ф. Ватутину удалось создать значительный перевес в силах и средствах. На участке шириной в 14 км, что составляло 4% общей ширины полосы наступления фронта, он сосредоточил ударную группировку, превосходившую противника в 4,6 раза по артиллерийским орудиям и миномётам и в 9 раз по танкам.
Во время подготовки Киевской наступательной операции генерал армии Ватутин, как и всегда, поражал окружающих огромной работоспособностью, трудолюбием, умением увлечь подчинённых. «Как-то, – вспоминал член военного совета фронта генерал К.В. Крайнюков, – показав нам… карту, на которой графически был запечатлен оперативный замысел наступления на киевском направлении и отражены ближайшие и последующие задачи фронта, Николай Фёдорович сказал:
– А знаете, товарищи, я ведь зримо ощущаю все эти высотки, рощицы и населённые пункты, которые предстоит освобождать нашим войскам. В бытность начальником штаба Киевского особого военного округа мне довелось исколесить все эти места вдоль и поперек... При разработке операции знание местности очень помогало мне. Все, что возможно, старался учесть».
…Уже после того как 3-я гвардейская танковая армия сосредоточилась у Лютежа, противник всё ещё был уверен, что букринская группировка войск для него по-прежнему наиболее опасна. Чтобы противник окончательно уверовал в это, находившиеся здесь части и соединения первыми перешли в наступление. Немцы стали выдвигать под Букрин свои резервы, втянулись в бои, и только в этот момент был отдан приказ на наступление войскам, стянутым на Лютежский плацдарм.
Развивая мощное наступление, 3 ноября 38-я армия генерала К.С. Москаленко прорвала сильно укрепленную оборону противника. На следующий день Ватутин для развития достигнутого успеха ввел в сражение танковую армию генерала Рыбалко. «Настал твой час, Петр Семёнович, – напутствовал командующий фронтом подчиненного. – Танковый кулак у тебя мощный. Громыхни им так, чтобы все тылы и коммуникации противника затрещали».
Враг отчаянно сопротивлялся, и успешное выполнение задачи в первую очередь зависело от стремительности, смелости и решительности танкистов. Гвардейцы не подвели своего командующего. Вечером 4 ноября они вышли на подступы к Киеву в районе шоссе Киев – Житомир и к утру перерезали эту важнейшую коммуникацию врага. А к утру 6 ноября Киев был полностью очищен от гитлеровцев.
Взятием города завершился первый этап Киевской наступательной операции. В течение последующих дней войска фронта, развивая наступление на Коростень, Житомир и Фастов, продвинулись на 150 км и образовали киевский стратегический плацдарм, позднее сыгравший важнейшую роль в освобождении Правобережной Украины.
* * *
Какими вниманием и почётом несколько последующих десятилетий были окружены участники освобождения Киева! Какую трепетную память хранили горожане о генерале Ватутине, павшем от рук бандеровцев и при огромном стечении народа похороненном 14 апреля 1944 г. в Мариинском парке (в 1948 г. здесь встал величественный памятник с надписью на украинском языке: «Герою Советского Союза генералу Ватутину от украинского народа»).
Ныне на Украине совсем не так. Не далее как 14 октября украинские радикалы из запрещённой в России Организации украинских националистов (ОУН) в очередной раз попытались снести памятник. Именно что в очередной. В мае прошлого попытка такого рода не удалась, тогда вандалы облили памятник красной краской и осквернили его подножие гнусной надписью: «Слава воинам УПА за ликвидацию красного ката»…
Снести памятник освободителю Киева радикалам не удалось и на этот раз – им помешала милиция. Но не потому, что вандалы покушались на святое: по словам главы Национальной полиции Андрея Крищенко, памятник всё равно необходимо убрать, но поскольку возле него в Мариинском парке находится могила генерала, его снос без судебного решения незаконен.
Однако разве только по этим формальным соображениям памятники освободителям от нацизма и память о них нуждаются в защите?
