В 1867 г. царское правительство России, не оценив стратегическую и хозяйственную ценность Аляски и Алеутских островов, за небольшую сумму в 7,2 млн долларов продало эти территории США. Подчеркнём, что Аляска и Алеутские острова были именно проданы, а не «сданы в аренду США на 99 лет», как подчас можно услышать.
Японцы решили воспользоваться прецедентом. Уже на первых переговорах с российским консулом в Японии Е.К. Бюцовым японский министр иностранных дел Танэоми Фукусима предложил «продать Японии территорию Сахалина к югу от 50° с. ш.». Ответ был отрицательным, переговоры по сахалинскому вопросу окончились ничем. Они возобновились летом 1874 г., когда в Петербург в ранге чрезвычайного и полномочного посла прибыл один из наиболее образованных и способных людей тогдашней Японии Эномото Такэаки. Он был увлечён идеей освоения Хоккайдо, являлся избранным «президентом Хоккайдо», занимал в правительстве пост уполномоченного по освоению новых территорий. Назначение его послом в России свидетельствовало, кроме всего прочего, о желании японского правительства разрешить наконец территориальный вопрос, наличие которого создавало напряжённость в двусторонних отношениях с Российской империей.
В середине 1870-х годов японские власти сознавали, что противостоять России на Сахалине, пытаться конкурировать с ней в хозяйственном развитии острова Япония не в состоянии. Сезонное использование южной оконечности Сахалина для нужд рыболовства не выглядело серьёзным аргументом в затянувшемся территориальном споре. Тогда родилась идея отказаться от претензий на Сахалин, а за это побудить Петербург уступить Японии все Курильские острова до Камчатки. Перед отправлением в Россию Эномото получил от правительства инструкцию, согласно которой он должен был добиться на переговорах следующего: «1. Покончить с совместным владением Сахалином, весь Сахалин уступить России; добиться получения всех Курильских островов как территории, по площади равной половине Сахалина. 2. Провести точную государственную границу».
Однако Эномото не спешил излагать японскую позицию. В переговорах с директором Азиатского департамента МИД России П.Н. Стремоуховым он предъявил претензию не на южную половину, а на весь Сахалин и заявил: «Ваша страна желает владеть всем островом, имея в качестве границы пролив Лаперуза (Соя). Наша страна также желает владеть всем островом, имея в качестве границы Татарский пролив. Поскольку спор не решен, то хотелось бы провести границу справедливо по естественному рельефу Сахалина». Позиция Эномото удивила российских переговорщиков, но японский посол выдвинул ещё более поразительное предложение: «Остров Уруп и прилегающие к нему три небольших острова навечно становятся собственностью Японии, и Японии же должны быть переданы русские военные корабли».
И лишь 4 марта 1875 г. японский посол впервые заговорил об «отказе [Японии] от Сахалина за соответствующую компенсацию». Он заявил: «В качестве платы нам хотелось бы получить все Курильские острова». На это следует обратить особое внимание, ибо подчас можно услышать мнение о том, что предложение об «обмене» всех Курильских островов на Сахалин якобы сделала российская сторона.
Утверждения некоторых историков о том, что Санкт-Петербург с готовностью ухватился за это предложение, едва ли можно считать верным. В условиях обострения ситуации на Балканах, перспективы очередной войны с Турцией, которую вновь могли поддержать западные державы, российское правительство было заинтересовано как можно скорее разрешить дальневосточные проблемы, в частности сахалинскую. Однако предложение отдать Японии все Курильские острова было чрезмерным. Российские переговорщики отнеслись к этому предложению, сознательно завышенному, как к первоначальной переговорной позиции. Соглашаясь обсуждать идею «обмена», они намеревались вести дипломатический торг. Японскому послу был предложен вариант, по которому в обмен на признание Сахалина российским Японии передавались бы Курильские острова за исключением трёх северных – Алаида, Шумшу и Парамушира.
Сохранение за Россией этих островов позволяло оставить для российских кораблей свободный выход в Тихий океан, что имело важное стратегическое значение. Это выглядело разумным компромиссом, тем более если принять во внимание уступку при аналогичных обстоятельствах Японии южнокурильских островов. Однако царское правительство не проявило достаточной настойчивости. В той международной обстановке российский император и его министры стали тяготиться дальневосточными владениями, экономические выгоды от которых были не столь велики. Не сознавали они в должной мере и стратегическое значение Курильских островов. Вместе с тем Эномото должен был неукоснительно выполнять инструкцию своего правительства с требованием передачи Японии всех Курил до Камчатки. Так как посол отказывался рассматривать компромиссные варианты, было запрошено согласие российского правительства, а затем императора на заключение договора на японских условиях. Монаршее согласие было получено.
145 лет назад, 25 апреля (7 мая) 1875 года, в Санкт-Петербурге состоялось подписание документа, который остался в истории под названием «Трактат, заключённый между Россией и Японией 25 апреля 1875 года, с дополнительной статьёю, подписанной в Токио 10 (22) августа 1875 г.». По соглашению права на владение всем островом Сахалин получала Россия, а все Курильские острова переходили во владение Японии. Японским судам предоставлялось право в течение десяти лет свободно посещать сахалинский порт Корсаков. За японскими рыбаками закреплялось право вести рыбную ловлю в Охотском море и у берегов Камчатки. За находившиеся на южной оконечности Сахалина японские постройки и другое имущество российская сторона обязалась выплатить компенсации. Таким образом, Япония получила чётко зафиксированные экономические привилегии, а что касается российских интересов на Курилах, они были утрачены без какого-либо возмещения.
Хотя договор 1875 г. нередко именуют «обменным», в действительности речь шла не об обмене одной территории на другую, а о сдаче Курил в обмен на формальное признание Японией российских прав на Сахалин. Обратим внимание: Россия пожертвовала своей территорией, которая официально, с точки зрения международного права, была признана таковой по Трактату 1855 г., а «обмененные» японские права на Сахалин не имели юридического оформления. И утверждения о том, что Петербургский договор 1875 г. «был по настоящему равноправным договором», справедливы лишь для Японии. Россия же, как и в 1855 г., ради добрососедства с Японией вновь пошла на существенные территориальные уступки.
Японские авторы, признавая, что к моменту заключения соглашения Сахалин уже рассматривался как русский остров, делают акцент на якобы добровольном обмене территориями. Они пишут: «Новое правительство во главе с императором Мэйдзи, будучи поставлено перед проблемой неизбежной русификации всего острова Сахалин, проведя переговоры с правительством России, в 1875 году заключило договор об обмене Сахалина на Курильские острова. Исходя из содержания упомянутого договора, японское правительство, отказавшись от права на совместное владение островом Сахалин, признало полный суверенитет России надо всем этим островом. В качестве компенсации Россия уступила Японии Курильские острова, а именно 18 островов, простирающихся от острова Шумшу до острова Уруп». Современные японские авторы сознательно именуют «Курильскими островами» лишь 18 островов, пытаясь доказывать, что южные острова Курильской гряды – Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп по соглашению 1875 г. якобы выходили за рамки этого географического понятия. В связи с сегодняшними претензиями на эти острова со ссылкой на трактат 1855 года заслуживает внимания мнение о том, что «со времени Петербургского договора 1875 года, по которому Япония стала обладательницей всех Курильских островов, территориальные положения Симодского договора 1855 г. о первом пограничном размежевании между Россией и Японией утратили свое юридическое значение и превратились в один из сюжетов истории российско-японских отношений».
Как и продажа в 1867 г. американцам Аляски и Алеутских островов, уступка Японии Курильских островов была серьёзной ошибкой царской дипломатии, которая нанесла большой ущерб государственным интересам России на Тихом океане. «От обмена Курильских островов на Сахалин, – говорил один из царских дипломатов, – Россия не только не получила выгод, но, наоборот, попала впросак, потому что, если Япония устроит сильный порт на каком-нибудь из Курильских островов и тем пресечет сообщение Охотского моря с Японским, Россия потеряет выход в Тихий океан [выделено нами. – Ред.]… Напротив, если бы она продолжала владеть Курильскими островами, Тихий океан был бы для нее всегда открыт».
Хотя решение в 1875 г. территориальных проблем создало условия для развития российско-японских отношений, эпоха Мэйдзи ознаменовалась вступлением Японии в борьбу за раздел мира. В 1874 г. Япония напала на остров Тайвань и стала готовиться к войне с Китаем. Политика японской экспансии на континенте вела к столкновению интересов ведущих держав, привносила напряжение в российско-японские отношения. В борьбе за влияние в Северо-Восточной Азии устранять империалистические противоречия мирным путём становилось всё труднее.
