Решение Эрдогана о переоборудовании в мечеть одной из величайших святынь христианского, прежде всего, православного мира – храма Святой Софии (в статусе музея) в бывшем Царьграде / Константинополе, а ныне Стамбуле имеет не только религиозное, но и важное геополитическое значение. В эпоху всеобщего кризиса турецкий президент зримо утверждает примат ревностно исповедуемого им ислама и бросает вызов всем остальным мировым конфессиям.
Не только хаос в мире позволил Эрдогану реализовать давно вынашиваемые им намерения, но и саморазрушительные действия ряда игроков мировой политической и религиозной сцены. Президент Турции в качестве основания для принятия данного решения чаще всего приводит факт признания Вашингтоном всего Иерусалима столицей Израиля и аннексии палестинских территорий. Ведь в этом случае вне контроля мусульман окажутся важнейшие исламские святыни на восточно-иерусалимской Храмовой горе – мечеть Аль-Акса и Купол Скалы. Следовательно, по логике Эрдогана, он и сам вправе предпринять нечто похожее. Не случайно отклик на его действия в США – крайне вялый: осудили, но ни о каких санкциях, легко вводимых и по куда более мелким поводам, даже не заикнулись.
Р. Эрдоган объявляет о своём решении
А самая большая ответственность за то, что турецкому лидеру удалось осуществить задуманное, лежит на располагающемся в том же Стамбуле (квартал Фанар) экуменическом патриархе Варфоломее. Расколов мировое православие томосом на создание «Православной церкви Украины» (ПЦУ) под давлением Вашингтона и прямой корысти ради, Фанар оказался крайне ослабленным перед лицом не преминувшего воспользоваться таким шансом Эрдогана. Теперь Варфоломей и последовавшие за ним Элладская, Александрийская и иные греческие церкви стенают: «Восток и Запад снова нас продали». Лишь некоторые иерархи, как, например, митрополит Пирейский Серафим признают: «Надеюсь, теперь понятно, насколько трагической ошибкой было дарование автокефалии раскольникам и самочинному сборищу на Украине по велению евроатлантистов, ведь это событие, которое разрушило единство Православных Автокефальных Церквей».
Р. Эрдоган и экуменический патриарх Варфоломей
Казалось бы, самое время патриарху Варфоломею одуматься и отозвать, по крайней мере, опрометчиво выданный ПЦУ томос, но уж слишком он увяз в разверзшемся перед ним болоте. Экуменический патриарх дошёл до того, что несколько дней назад принял активное участие в праздновании 4-й годовщины подавления в Турции военного путча, в причастности к которому он сам же официально обвиняется.
Вдохновитель путча 2016 г. Ф. Гюлен и патриарх Варфоломей
Наиболее вероятный преемник Варфоломея, глава Американской архиепископии Константинопольского патриархата архиепископ Элпидофор прочно следует в фарватере американской религиозной политики. На выборах в США он открыто поддерживает демократов и Джо Байдена, которые немало сделали для раскола православного мира в прошлом и рассчитывают достичь ещё большего в будущем.
Архиепископ Элпидофор
Тем же, кто не видит в случившемся ничего особенного, дескать, туристам будет даже лучше («за билеты платить не надо»), хочется указать на то, насколько серьёзно подходят к данному вопросу разработчики стратегического курса США.
«Беркли центр» Джорджтаунского университета, занимающийся исследованиями роли религии в мировой политике, в рамках совместного с Институтом Брукингса и Фондом Карнеги проекта «Геополитика религиозной мягкой силы» весной 2020 г. выпустил в высшей степени примечательный доклад «Государства, религии и власть: значение роли «Священного капитала» в мировой политике».
В докладе сказано, что в то время, как границы между более чем 190 государствами мира чётко определены, распространение религий имеет транснациональный характер без ясно очерченных границ. И остановить их воздействие на национальных рубежах может быть затруднительным.
При этом некоторые государства обладают более значительными религиозными ресурсами в силу размещения на их территории исторических, культурных и институциональных центров основных религиозных традиций и общин с мировым охватом. Доклад определяет эти религиозные ресурсы как «Священный капитал», разделённый на три типа – символический, культурный и сетевой, которые могут быть мобилизованы государствами для создания многочисленных форм влияния. Эти ресурсы включают святые места, священные реликвии, духовных лидеров, религиозные учебные и исследовательские центры, официальные институты и поддерживающие их влиятельные организации мирян. Как результат, государства, обладающие такими ресурсами, занимают особое положение среди других, играют центральную роль в духовном и геополитическом пространстве веры, наполняют религиозные традиции собственными нормами, знаниями и политическим содержанием. Они в состоянии распространять свой язык, на котором написаны религиозные тексты или ведутся диспуты, рассылать по всему миру миссионеров, принимать оттуда паломников, студентов, туристов.
Довольно цинично, но откровенно американские эксперты заявляют, что «Священный капитал» распространяется подобно экономическому капиталу как сам по себе, так и по воле государств, подчиняясь «рыночным закономерностям». При этом государства играют ключевую роль в распределении религиозных факторов своей политики. По мнению докладчиков, значительный «Священный капитал» имеют в своём распоряжении Индия, Иран, Израиль, Италия, Россия, Саудовская Аравия и США. Турция и византийское наследие в данном списке отсутствуют, очевидно, по причинам блокирования Анкарой этого драгоценного капитала, отчего его значение, хоть и в латентном виде, меньшим не становится. Вызывает вопросы присутствие в данном списке США. Всё просто: претензии американцев на «исключительность», «лидерство в свободном мире» и «защиту веры» носят, по сути, религиозный характер.
Представляют интерес рассуждения авторов, связанные с Россией. По их мнению, государства, враждебные религии, не ведая того, могут сами себя ослаблять, подрывая собственный «Священный капитал». Именно это происходило в России в советские времена. (1) С воссозданием Русской православной церкви статус Москвы как эпицентра православного христианства постепенно восстанавливается. Он также усиливается среди «религиозной и нерелигиозной консервативной аудитории» на Западе в результате защиты Россией «традиционных моральных ценностей». (2)
Как видим, никакого Варфоломея как «фактора» в православии, не говоря уже о его претензиях на «первенство», в экспертных оценках американцев нет. Варфоломей просто нужен для того, чтобы затормозить процесс накопления российского «Священного капитала».
На главных территориях бывшей Византии православный «Священный капитал» уже заблокирован Турцией. И экуменический патриарх Варфоломей с его возможными преемниками – добровольные ассистенты в этом. Поэтому российский «Священный капитал» может и должен быть активирован на других просторах. Примером может служить подмосковный Новоиерусалимский монастырь. Возникший в эпоху, когда доступ на Святую землю стал из-за османов невозможен, этот монастырь не только компенсировал верующим потерю, но и послужил зримым воплощением государственной идеологии «Москва – третий Рим».
Препятствий для посещения Храма Гроба Господня в Иерусалиме, если не считать временного карантина, уже не осталось. А вот «Второй Рим» – Царьград / Константинополь в сакральном смысле закрывается от нас всё больше.
Нужно быть реалистами. Раздающиеся призывы добиться передачи тамошних христианских храмов РПЦ неосуществимы. Однако в нашей стране есть место, восстановление в котором новой Святой Софии с полным воссозданием по известным зарисовкам и сохранившимся фрагментам её мозаик, а также топографии Царьграда вполне уместно. Это Крым, бывший в своё время частью Византии и принёсший через Херсонес христианство на Русь. Через Крым мы – правопреемники византийского наследия не только исторически, но и юридически. Что-то подсказывает, что турки препятствовать этому проекту не станут, поскольку никакой угрозы их территориальной целостности от него исходить не будет.
Одна из сохранившихся мозаик Святой Софии
Наиболее подходящим местом для постепенного созидания Нового Царьграда представляются монастырь Св. Климента и его окрестности в районе севастопольского Инкермана. Как известно, Св. Климент, ученик и сподвижник Апостола Петра, был сослан императором Траяном в Крым и там принял мученическую смерть. Его прославление в новой Святой Софии через цепь времён теснейшим образом свяжет русское православие с эпохой рождения Нового Завета. Рядом с этим храмом стоило бы восстановить и другие важнейшие византийские святыни. С учётом фактической потери Русской православной церковью двух великих лавр – Почаевской и Киево-Печерской, основание новой лавры в Крыму, где проповедовал Апостол Андрей Первозванный, видится делом промыслительным. И могла бы эта лавра зваться: Ново-Цареградская Свято-Андреево-Климентовская Лавра.'
Нетрудно понять, что, пользуясь лексикой американских стратегов, по своему совокупному «Священному капиталу» она явилась бы не только собирателем расколотого ныне православия, но и мощным центром «мягкой силы» мирового значения.
Свято-Климентовский монастырь и руины византийской крепости Каламита
Примечания
(1) Victoria Smolkin, A Sacred Space Is Never Empty: A History of Soviet Atheism, (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2018).
(2) Kristina Stoeckl, "The Russian Orthodox Church as Moral Norm Entrepreneur," Religion, State, and Society 44, no. 2 (2016): 132-151. See also Vincent Charles Keating, and Katarzyna Kaczmarska, "Conservative Soft Power: Liberal Soft Power Bias and the ‘Hidden’ Attraction of Russia," Journal of International Relations and Development 22, no. 1 (2019): 1-27.
Заглавное фото: Twitter
