2 февраля состоялся продлившийся почти час телефонный разговор между помощником Джо Байдена по национальной безопасности Джейком Салливаном и пресс-секретарём президента Турции Ибрагимом Калыном – одним из ближайших доверенных лиц президента Эрдогана. Некоторые турецкие СМИ расценили это событие как предвестие к «перезагрузке» американо-турецких отношений, испытывающих проблемы. Оправданны ли эти надежды и если да, то насколько?
Ибрагим Калын и Джейк Салливан
Наблюдатели обратили внимание на разночтения в турецкой и амеркианской версиях состоявшегося разговора. По версии Белого дома, Салливан подчеркнул «широкую приверженность администрации Байдена поддержке демократических институтов и верховенства права», а также выразил обеспокоенность «приобретением Турцией российского зенитно-ракетного комплекса С-400», подрывающего сплочённость НАТО. В Анкаре акцентировали внимание на обсуждении широкого спектра региональных конфликтов, включая необходимость совместной борьбы с террористическими группировками. Мимоходом упомянув о необходимости урегулирования имеющихся разногласий, турецкая сторона выразила надежду на разработку сильной, устойчивой и конструктивной модели отношений в новую эпоху.
Несмотря на традиционно жёсткую риторику президента Эрдогана, запрос на предметный диалог с новым хозяином Белого дома проявлялся в различных формах, включая намёки на возможное оказание неких «услуг» в диалоге с третьими странами. Так, автор недавней статьи в The Washington Post ссылается на слова одного из советников турецкого лидера о том, что его страна – единственная, «противостоящая российскому экспансионизму в Сирии и других странах». Соответственно, Эрдоган, по этой версии, «является единственным западным лидером, который может вести с ним [В. Путиным] откровенный разговор», и это к выгоде администрации Байдена.
Однако едва ли такое объяснение, как и намёки главы Стамбульского аналитического центра EDAM Синана Ульгена на желательность для американских партнёров «большой сделки» с Эрдоганом, убедит людей из Белого дома и Государственного департамента в реальных мотивах Анкары по активизации военно-технических связей с Москвой. Среди предметов торга – поддержка Вашингтоном Сирийских демократических сил, аффилированных, как утверждают в Анкаре, через Отряды народной самообороны (YPG) с запрещённой в Турции Рабочей партией Курдистана, а также требование экстрадиции из США Фетхуллаха Гюлена. В свою очередь, для администрации Байдена, помимо неприятия официальной Анкарой новомодных либерально-глобальных ценностей, «красной чертой» стало приобретение Турцией в середине 2019 года продукции российского холдинга «Алмаз Антей».
14 декабря США пошли на достаточно радикальный шаг, введя персональные санкции против главы Управления оборонной промышленности Исмаила Демира (одного из ближайших соратников Эрдогана) и трёх других руководителей этой влиятельной в Турции структуры. Как напоминает директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов, ранее американцы отказали в выдаче экспортных лицензий в третьи страны газотурбинных двигателей LHTEC CTS800-4A, сорвав поставку турецких боевых вертолётов Т129 в Пакистан и на Филиппины. Негласный запрет Германии на поставки дизельных двигателей MTU привёл к неспособности Анкары начать серийное производство танка Altay. После начала военных действий в Нагорном Карабахе возникли проблемы с поставками в Турцию электронно-оптических систем американо-канадского производства, используемых на беспилотниках Bayraktar TB2. Несмотря на рекламируемые успехи турецкого импортозамещения и небезуспешные попытки развивать собственный ВПК, выйти из-под сложившейся зависимости от западных партнёров непросто. Показательна в этом отношении вовлечённость турецкой промышленности в программу Lockheed Martin по производству истребителей F-35, участие в которой стало для Анкары невозможным после контракта на приобретение российских противоракетных систем.
В связи с этим примечательно появление со ссылкой на турецкие источники информации о завершении переговоров между Москвой и Анкарой о поставке второй партии комплексов С-400, причём для вступления контракта в силу от турецкой стороны требуется только окончательная подпись. Получение технологий и начало совместного производства указанных систем, обладающих высокими тактико-техническими характеристиками, к чему так стремятся турецкие партнёры, станет возможным лишь в случае заключения второго контракта на их приобретение.
«С информацией, которую мы извлечем из опыта с С-400, мы планируем достичь уровня С-400 в нашей работе по созданию собственных ЗРС к 2025-2026 годам», – заявил И. Демир, подводя итоги 2020 года и делясь перспективами развития турецких систем ПВО на фоне проблем в военно-технических связях с Соединёнными Штатами. Ранее отказ от приобретения систем Patriot мотивировался именно нежеланием американцев поделиться с турками соответствующими технологиями, и теперь ситуация может повториться, поставив турецкое руководство в сложное положение.
Желание Анкары вернуться к «доверительному диалогу» с Вашингтоном выражается и в намёках министра обороны Хулуси Акара на возможность использования российских систем по «кипрско-греческой» схеме, то есть активирования их от случая к случаю, «по необходимости». В беседе с агентством Bloomberg анонимные турецкие официальные лица заявили о готовности «пойти на уступки по С-400, чтобы обеспечить будущие поставки запчастей для американских систем вооружения и избежать ущерба для своей экономики. Одна из таких уступок – ограниченное использование С-400, но в ответ мы хотим, чтобы США перестали сотрудничать с YPG».
Между тем позиция новоиспечённого хозяина Белого дома и его команды по отношению к неуступчивому ближневосточному партнёру остаётся достаточно жёсткой. Американский посол в Анкаре Дэвид Саттерфилд заявляет о неизменности курса на поддержку курдских вооружённых формирований в Сирии и об отказе Анкары от российских систем как о необходимом условии для снятия с Турции санкций. Масла в огонь добавляют массовые выступления студентов Босфорского университета, протестующих против назначения лояльного Эрдогану ректора. Появление в ходе одной из их акций баннера с изображением мусульманской святыни Каабы с радужным флагом спровоцировало резкую реакцию как самого турецкого лидера, так и его партнёра по правящей коалиции, лидера ультранационалистов Девлета Бахчели. Реагируя на обеспокоенность Госдепартамента направленной против ЛГБТ риторикой, в турецком внешнеполитическом ведомстве посоветовали тем, кто пытается «читать Турции лекции о демократии и праве», для начала «посмотреть в зеркало». В свою очередь, министр внутренних дел Сулейман Сойлу прямо обвинил США (Байден был тогда вице-президентом) в причастности к попытке государственного переворота в июле 2016 года. В ведомстве Энтони Блинкена сочли подобные обвинения несовместимыми со «статусом Турции как союзника по НАТО» и стратегического партнёра США.
Как видим, обмен любезностями между Вашингтоном и Анкарой продолжается.
Исторически сильная сторона турецкой дипломатии – умение лавировать между центрами силы, извлекая из этого пользу для продолжения турецкой экспансии. В последние месяцы администрация Эрдогана предпринимала активные усилия по нормализации отношений с Европейским союзом и ведущими странами-членами ЕС, не исключая Францию (без брони производства одной из французских фирм не обойдётся танк Altay). С января вступило в силу принципиально важное для Анкары торговое соглашение с Лондоном, не сказавшееся на условиях действующего с 1995 года турецко-европейского «таможенного союза». Наконец, согласно заявлению Североатлантического альянса, с 1 января 2021 года турецкая армия возглавила «Совместную оперативную группу высокой готовности НАТО (часть Сил оперативного реагирования. – Авт.)... переведя тысячи солдат в режим боевой готовности к развертыванию в течение нескольких дней». Это мобильное подразделение было сформировано в 2014 году на саммите НАТО в Уэльсе «в ответ на меняющуюся обстановку в области безопасности, которая включает дестабилизирующую деятельность России на Украине и волнения на Ближнем Востоке». Турция вкладывает в Силы оперативного реагирования «значительные средства», особенно «в логистику и планирование потребностей в боеприпасах; Силам переданы новейшие образцы турецких вооружённых машин, противотанковых ракет и гаубиц».
«Мы не можем знать, что на это скажет Байден, но мы и не обязаны спрашивать у него разрешения», – заявил как-то Эрдоган, имея в виду перспективу закупок второго комплекта систем С-400. Однако ситуация куда сложнее. Турецкий лидер может спрашивать или не спрашивать у Вашингтона разрешения, но с учётом активности наследников Блистательной Порты в Сирии, в Ливии, на Кавказе и на Украине укрепление «евроатлантической солидарности» на условиях команды Байдена не поможет решению проблем российско-турецких отношений.
Заглавное фото: Duvar English – Reuters
