Пакистан и Афганистан договорились о новом немедленном прекращении огня в ходе переговоров в Дохе, сообщило накануне Министерство иностранных дел Катара после более чем недели кровопролитных столкновений, разгоревшихся с новой силой, несмотря на ранее достигнутое перемирие. Напомним, тогда всего через несколько дней власти Исламского Эмирата Афганистан сообщили, что пакистанская авиация нанесла удары по нескольким районам приграничной провинции Пактика.
По данным региональных властей, атаки коснулись жилых кварталов в уездах Ургун и Бармал, где погибли шесть гражданских, включая женщин и детей, и ещё семеро получили ранения. В свою очередь Кабул квалифицировал действия Исламабада как «неприкрытое нарушение суверенитета Афганистана».
В ответ талибы начали «ограниченные ответные операции» вдоль границы, предупредив, что новые атаки со стороны Пакистана приведут к полномасштабному столкновению. Симптоматично, что перемирие, заключённое после серии ожесточённых боёв с 11 октября, продержалось лишь несколько дней. Известно, что с обеих сторон погибли десятки военнослужащих. Талибы утверждают, что уничтожили 58 пакистанских солдат, тогда как Исламабад признал 23 погибших со своей стороны и более 200 ликвидированных боевиках с афганской.
Тем временем глава военного ведомства Пакистана выступил с жёстким заявлением, обвинив талибов в связях с Индией и в поддержке террористов, действующих против Пакистана. По его словам, с момента прихода талибов к власти в 2021 году в стране произошло более десяти тысяч терактов, унесших жизни почти четырёх тысяч граждан и военнослужащих. Министр подчеркнул, что пакистанская сторона более не собирается терпеть подобное положение вещей, и Исламабад полон решимости добиваться возвращения всех афганских беженцев на родину.
25 октября в Стамбуле должна пройти очередная встреча делегаций двух стран, на которой будут подробно обсуждаться эти вопросы поддержания очередного перемирия, судьба которого явно простой не будет. Радикальное движение «Техрик-и-Талибан Пакистан» и связанные с ней группировки в переговорах в Дохе не участвуют, так что вовсе не факт, что они будут строго придерживаться договоренностей Кабула и Исламабада. Несмотря на дипломатические усилия, новый виток конфликта с высокой долей вероятности грозит превратиться в долгосрочное противостояние с тяжёлыми гуманитарными последствиями для юго-восточных районов Афганистана. Фактически перемирие, инициированное ради переговоров в Дохе, оказалось недолговечным. По всей видимости, не признаваемая Кабулом «линия Дюранда» вновь превращается не в границу (пусть даже условную), а в полноценную линию фронта.
Разумеется, оценивать происходящее невозможно вне рамок широкого регионального и макрорегионального процессов и контекста. К примеру, складывается устойчивое впечатление, что очередная вспышка стародавнего пакистано-афганского конфликта скорее носит инструментальный характер, будучи плодом политики зарубежных, внерегиональных игроков-кукловодов.
Достаточно вспомнить, что Пакистан – давний стратегический партнер Китая, с помощью которого Пекин намерен выйти к Индийскому океану через глубоководные порты Гвадар и Карачи, в то время как Афганистан в последние недели начал устанавливать диалог с Нью-Дели. Недаром на днях Индия и страны Средней Азии также достигли консенсуса по необходимости углублённого сотрудничества с Афганистаном.
К слову сказать, совсем недавно Индия повысила статус своей технической миссии в Кабуле до полноценного посольства, а глава дипломатии ИЭА Амир Хан Муттаки в октябре посетил Нью-Дели с первым официальным визитом. Последнее воспринимается наблюдателями как поворотный момент в региональной политике, поскольку правительство Нарендры Моди взяло курс на более тесное взаимодействие с «Талибаном», хотя и не признает Эмират официально. Соответственно, «тучи» над Кабулом в перспективе могут иметь цель – подрыв начавшегося индийско-афганского диалога.
Основными же адресатами, целевой аудиторией афгано-пакистанского конфликта, скорее всего, выступают Нью-Дели и Пекин. На протяжении 7 последних лет эти входящие в БРИКС и ШОС крупнейшие и влиятельнейшие игроки региона конкурировали и соперничали друг с другом в классическом западном формате «игры с нулевой суммой».
Китайский транспортно-логистический мегапроект «Один пояс – один путь» (он же «Шёлковый путь – 2») не случайно публично противопоставлялся американскими стратегами экономическому коридору «Индия – Ближний Восток – Европа» (IMEC).
Одновременно коллективный Запад способствовал и затягиванию «удавки вокруг шеи Индии, поддерживая или не препятствуя (что одно и то же) усилению военно-технического сотрудничества Турции, Азербайджана и Пакистана, способствуя формированию подчеркнуто антииндийского оборонительного альянса между ними. В качестве «пряника» западники всячески подталкивали индийцев к неблагодарной роли главного антикитайского тарана в регионе.
И кажется, некоторое время расчет Запада вполне оправдывался. Индия и Китай действительно стали рассматривать друг друга через «прицел» и «бинокль», чему способствовали и приграничные конфликты игроков из-за нерешенного территориального спора вокруг региона Аксайчин. Как известно, территория контролируется Китаем, но оспаривается Индией, которая включает этот регион в союзную территорию Ладакх.
Однако не далее как в августе 2025 г. Пекин и Нью-Дели проявили свои лучшие государственные качества, продемонстрировав прозорливость и здравый смысл. В рамках 24-й встречи спецпредставители Китая и Индии по вопросу о китайско-индийской границе в Нью-Дели достигли консенсуса, согласившись искать справедливые, разумные и взаимоприемлемые рамки для урегулирования пограничного вопроса. Стороны договорились о создании группы экспертов по демаркации границы и отдельной группы по пограничным вопросам, которая будет содействовать миру в прилегающих районах.
Более того, премьер-министр Нарендра Моди в сентябре 2025 г. впервые за 7 лет посетил заседание саммита ШОС в китайском Тяньцзине, что дало Белому дому серьезный повод для волнения. Ведь теперь антикитайское «НАТО» в лице AUKUS в составе США, Великобритании и Австралии, как и другие антикитайские оборонительные альянсы в Азиатско-Тихоокеанском регионе теряют всякий смысл. Стараниями Трампа страна на Индостане в обозримой перспективе не станет изолировать и блокировать Китай с юго-западного направления.
Есть и другие характерные штрихи, свидетельствующие о признаках очередной «Большой игры» в сердце Евразии. Так, согласно информации The Wall Street Journal, в Вашингтоне рассматривают афганскую базу Баграм как потенциальный плацдарм для проведения контртеррористических операций в регионе. Само собой, что при такой «погоде» излишняя субъектность Афганистана администрации Трампа ни к чему. Соответственно, идеальный и испытанный временем способ лишить государство субъектности – втянуть его в конфликт с ближайшим соседом.
Таким образом, конфликт Пакистана и Афганистана может решить для Запада сразу несколько задач. С одной стороны, поддерживающие Исламабад и Кабул Китай и Индия вновь начинают выступать с противоположных позиций. Это хоть как-то оправдало бы существование многочисленных антикитайских альянсов в АТР и многомиллиардные в них вливания. С другой – «поднявшие голову» Нью-Дели и Пекин «поубавят» свою международную «прыть», в том числе и на российском направлении. При этом Афганистан и Пакистан могут попросить «западного белого господина» вмешаться для заморозки конфликта, что могло бы ненадолго реанимировать пошатнувшийся в 2021 г. региональный «авторитет» Вашингтона, а непоседливому Дональду Трампу – выступить с серией нарциссических постов в социальных сетях.
