Деление правящей политической элиты в Иране на «консерваторов» и «реформаторов» стало распространенным шаблоном, который серьезно затрудняет понимание происходящих в руководстве Исламской Республики изменений после прихода на пост президента страны Хасана Роухани. Попытки втиснуть его многогранную политическую фигуру в рамки стандартных представлений об иранских «реформаторах» по меньшей мере сомнительны и только плодят противоречия в оценках причин его победы на выборах…
* * *
Наверное, более всего ухода Ахмадинежада ожидали в среде иранского духовенства, где предыдущего президента, поддерживаемого военной элитой Ирана, в том числе Корпусом стражей исламской революции (КСИР), в целом не приняли.
Победа Роухани вернула контроль над исполнительной властью в стране в руки шиитских клириков. При этом, учитывая наличие запроса со стороны определенной части иранского электората на фигуру «либерального политика» и «реформатора», Роухани также сразу произвели в «реформаторы». Избирателям предложили выбрать не кандидата, а образ желаемого президента. Этот политический образ оказался для иранцев достаточно привлекательным и, набрав всего 50,7% голосов избирателей, Роухани стал очередным президентом ИРИ, представляющим высшее духовенство страны, которое почти единогласно признало его победу. Естественно, что верховный руководитель Ирана аятолла Хаменеи в замыслы с кандидатурой Роухани был посвящен.
Ещё со второй половины 60-х годов ХХ века Роухани начал участвовать в революционной деятельности против шаха. В 1977 г. из-за преследований властей он покинул Иран и присоединился к имаму Хомейни. С 1980-го по 2000 год был депутатом парламента, в том числе в 1992–2000 годах - заместителем председателя. В годы ирано-иракской войны Роухани входил в состав Высшего совета обороны, командовал силами ПВО Ирана и был заместителем главнокомандующего вооруженными силами. В 1989 году был назначен секретарем Высшего совета национальной безопасности и занимал этот пост до прихода Ахмадинежада на пост президента. С 2005 года Роухани являлся представителем верховного руководителя Ирана аятоллы Хаменеи в Высшем совете национальной безопасности, секретарь которого Джалили играл роль главного переговорщика по ядерной проблеме. Более двух десятков лет, с 1991 года, Роухани входит в состав Совета по целесообразности и возглавляет Центр стратегических исследований.
Такая политическая карьера вряд ли дает основания относить нового иранского президента к либералам. Полученная им в 1990-х годах докторская степень в Каледонском университете в Глазго, как, впрочем, и завышенные ожидания от «реформистского» состава сформированного им нового правительства, в этом смысле мало что меняют. Иранский меджлис принято считать консервативным, но при этом вотум доверия от парламентариев получили 15 из 18 министров, представленных на утверждение президентом Роухани. Это говорит о том, что противостояния между новым Кабинетом министров и парламентом в ближайшее время не ожидается, верх берёт всеобщий прагматизм. Как говорит сам Роухани, время лозунгов прошло, в той ситуации, в какой находится сейчас Иран, пришло время действовать, к чему он и призывает своих новых министров.
* * *
Костяк нового правительства Ирана составляют профессионалы-управленцы, средний возраст которых составляет 57 лет. В новом Кабинете министров широко представлены политики, работавшие в правительствах при президентах Рафсанджани и Хатами, но ярких представителей реформаторского крыла иранской элиты образца 2009 года в правительстве не оказалось. Вернее, Роухани и не предлагал их для утверждения парламентом.
К примеру, абсолютным лидером (96,47% голосов депутатов) в парламентском голосовании при утверждении нового иранского Кабинета стал занявший пост министра экономики и финансов Али Тайебниа, секретарь Экономической комиссии при президентах Рафсанджани и Хатами. Из состава правительств того времени в новый Кабинет министров пришли также министры нефтяной промышленности, обороны и поддержки вооруженных сил; сельского хозяйства, кооперативов, труда и социального обеспечения; промышленности, торговли и горной промышленности; жилищного строительства и городского развития. Это дало повод говорить о том, что в обозримом будущем экономикой Ирана (но только экономикой, а не страной в целом) будут управлять три президента. Последнее слово при выборе президентом Роухани кандидатов на ключевые политические посты в Кабинете – министров иностранных дел, информации (разведка и контрразведка), юстиции, внутренних дел, культуры и исламской ориентации – было за аятоллой Хаменеи.
* * *
Роухани указывает на то, что главными задачами нового правительства станут восстановление экономики, испытывающей растущее давление санкций, нормализация отношений с Западом и вывод Ирана из международной изоляции. Нужно обуздать американскую силу, ставшую на пути иранского экономического прогресса. «Это не означает, - подчёркивает Роухани, - отказ от наших принципов, но требует изменения методов». Задача трудная: одно дело отказаться от воинственной риторики своего предшественника Ахмадинежада в адрес США и Израиля и совсем другое – нормализовать отношения с Западом без коренных изменений во внешней политике государства. Поверить же в миролюбие Вашингтона по отношению к Тегерану было бы смешно.
Под эту непростую задачу и подобран новый министр иностранных дел Ирана, карьера которого для иранского политика нетипична. 53-летний Мохаммад Джавад Зариф – выпускник Школы международных отношений имени Йозефа Корбела при Денверском университете (США). Получил степень доктора философии в Сан-Францисском университете. В 1992-2002 гг. занимал пост заместителя министра иностранных дел, а затем в течение пяти лет был главой представительства Ирана в ООН. Иранские эксперты отмечают его близость к президенту Хатами, а также многолетний опыт Зарифа в ведении неформальных переговоров с Вашингтоном. Новый глава внешнеполитического ведомства по замыслу иранского руководства должен стать лицом новой дипломатии Тегерана, прежде всего, в контактах с Соединёнными Штатами и Евросоюзом. Отметим также, что внешняя политика Ирана в соответствии с законодательством ИРИ определяется верховным руководителем страны, великим аятоллой Хаменеи, одобрившим назначение Зарифа.
* * *
Роухани открыто говорит о тяжелом социально-экономическом положении Ирана в результате давления на иранскую экономику введённых Западом санкций. Новый президент подчеркивает, что «Запад лишает иранцев возможности удовлетворить элементарные потребности». В 2012 году Иран впервые за 20 лет вошел в рецессию, в первом квартале 2013 года бюджет Исламской Республики был выполнен лишь на 45%. Новое руководство страны намерено разработать и осуществить шестимесячный план по восстановлению стабильности экономики, отдавая себе отчёт в том, что планировать в условиях санкций становится всё более затруднительно.
По оценке Министерства энергетики США, санкции против Ирана привели к сокращению экспорта нефти из этой страны до самого низкого уровня с 1986 года. В 2012 году поставки иранской нефти за рубеж уменьшились до 1,5 млн. баррелей в день (в 2011 году этот показатель составлял 2,5 млн. баррелей). Доходы Ирана от поставок нефти за рубеж сократились за 2012 год с 95 млрд. до 69 млрд. долларов. Потери Ирана связаны не только с прекращением экспорта нефти в Европу. Отмечается также сокращение поставок и в азиатские страны, которым Вашингтону удалось в той или иной степени навязать свой антииранский курс. К примеру, Индия за 2012-2013 финансовый год, завершившийся 31 марта, сократила объемы импорта нефти из Ирана на 26,5%.
В США принят новый закон, в соответствии с которым главной мерой «наказания» в отношении Ирана становится очередное урезание экспорта нефти на один миллион баррелей в день в течение года, что в итоге по замыслу американцев должно привести к прекращению поставок иранской нефти на мировые рынки в 2015 году. Компенсировать потери от экспорта нефти Ирану нечем. Как свидетельствуют статистические данные таможенной администрации, за первые четыре месяца текущего года объем поставок иранской нефтехимической продукции уменьшился на 12,5%, газового конденсата – на 15%. Остальной экспорт (за вычетом нефтегазового) сократился на 5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. С импортом, разрешенная номенклатура товаров которого была серьезно урезана иранскими властями еще в прошлом году, дела обстоят не лучше: он сократился почти на треть.
В своё время при Ахмадинежаде Иран выбрал правильную стратегию на развитие производства продуктов переработки нефти с высокой добавочной стоимостью, чтобы экспортировать не сырьё, а нефтехимическую продукцию. В настоящее время в Иране ведется строительство 70 предприятий нефтехимической отрасли, степень их готовности варьируется от 5% до 95%. На завершение всех проектов Тегерану требуется 30–35 млрд. долларов. Найти такие деньги, учитывая, что Иран находится под всеобъемлющими санкциями, будет исключительно непросто.
В любом случае Роухани не может не ощущать, что у него слишком мало времени, чтобы оправдать доверие населения страны. Первое, что в этих условиях будет заботить нового президента, - это социально-экономические проблемы и как необходимое условие их решения – ослабление санкций. Надо учитывать и то, что с приходом к власти Роухани в отношениях Исламской Республики с Западом появились новые возможности, которые не исключают, в частности, начала прямых двусторонних переговоров Тегерана с Вашингтоном, чего с нетерпением ожидают ведущие страны Евросоюза, теряющие от ухода с иранского рынка миллиарды евро.
