Главной проблемой, которая обсуждалась на состоявшемся в Брюсселе 23 февраля саммите ЕС, были общие финансы. Брюссель обещает представить проект бюджета 2 мая, чтобы начать официальные переговоры по согласованию бюджета. Прошедший саммит был своеобразной «пробой пера». Процесс бюджетного согласования никогда и нигде не проходит гладко, и Евросоюз не являет собой исключение. Скажем, в 2012 г. обсуждение осложнялось последствиями кризиса и длилось рекордные 29 (!) месяцев. На сей раз Еврокомиссия рассчитывает избежать такого сценария и согласовать бюджет до выборов в Европарламент, назначенных на весну 2019 г.
Но проблема не только и не столько в продолжительности процесса согласования бюджета. Предстоящий 2021-2028 гг. семилетний плановый период будет отличаться от текущего как в части формирования, так и в части распределения совместного бюджета. Не секрет, что покидающая ЕС Великобритания была одним из «чистых» плательщиков, то есть больше отчисляла в общий кошелек, чем получала из него. Тем болезненнее для Брюсселя предстоящий Брекзит, сокращающий приходную часть бюджета: в текущем бюджетном периоде из ежегодного объема поступлений в 150 млрд евро 14 млрд евро приходилось на Лондон (притом что Великобритания имела скидку (1) – British rebate). К тому же кандидаты на вступление в ЕС питают надежды на дотации из общего бюджета, а не наоборот.
После объявления итогов британского референдума Германия и Франция выступили с совместными инициативами по обновлению Евросоюза, реализация которых предполагает и соответствующее финансирование. В любом случае Брюссель не рассматривает вариант сокращения бюджетных расходов; следовательно, должны быть найдены источники, компенсирующие уход Великобритании. Поэтому встал вопрос об увеличении вклада государств-членов в совместный бюджет: это не единственный, но главный способ решения проблемы, ведь до сих пор бюджет на 2/3 формировался за счёт поступлений от стран-участниц.
Стоит признать, что к перспективе увеличения взносов в общий бюджет политики относятся спокойнее, чем простые граждане – к росту налогов. Тем более в случае, если за данное обещание едва ли придется отвечать самому. Так, премьер Паоло Джентилони изъявляет готовность повысить отчисления Италии в бюджет ЕС, но вероятность того, что после парламентских выборов 4 марта он сохранит свой пост, невелика. Италию давно и небезосновательно называют слабым звеном еврозон, где у неё самый высокий после Греции государственный долг (в 2016 г. 133% ВВП). В любом случае, «чистые плательщики» Франция и Германия устами своих лидеров заявили о готовности повысить свои вклады. По некоторым скромным оценкам, взнос Германии может вырасти на 3,5 млрд евро (а её доля в приходной части общего бюджета до четверти против нынешней пятой части), Франции – на 1,5 млрд евро.
По тем же оценкам, взнос Австрии может вырасти на 0,4, Швеции – на 0,5, Голландии – почти на 0,8 млрд евро. Накануне саммита австрийский канцлер Себастьян Курц высказался против того, чтобы утяжеляющееся бремя было целиком возложено на «чистых плательщиков». Глава нидерландского правительства Марк Рютте настаивает на том, что вклад в бюджет ЕС «не должен расти». Группа сторонников экономии состоит из Нидерландов, Швеции, Дании, Австрии и Финляндии, которая, впрочем, больше готова пойти на компромисс. Нидерланды заявили, что в текущей ситуации разумно сократить расходы и, далее, что распределение средств надлежит увязать с принципами верховенства права. Эту идею весьма остро восприняли в Польше, проектируя её на собственный конфликт с Еврокомиссией по поводу правовой реформы (2). Польша – крупнейший нетто-получатель средств из бюджета ЕС.
Наконец, непосредственно перед саммитом Ангела Меркель высказалась о том, что при распределении средств регионам следует учитывать их вклад в решение миграционного кризиса. Таким образом, Берлин хочет, чтобы расходы коммун на приём и интеграцию беженцев хотя бы частично покрывались из средств европейского бюджета. Любопытно, что при обсуждении прошлого бюджета именно Германия блокировала просьбы южных стран (Греции, Италии и Испании) выделить им дополнительные средства в связи с притоком мигрантов. Однако если европейский юг не стал припоминать Ангеле Меркель это прошлое, то восток Евросоюза принял эту затею на свой счёт, как угрозу снизить поступления из-за негостеприимства по отношению к мигрантам. В ходе саммита предложение Германии без оговорок поддержала только Швеция. Отметим, что немецкая пресса критически расценила предложение канцлера, опасаясь негативной реакции восточных соседей.
Итак, начальный раунд бюджетного согласования обещал быть сложным. Однако на сей раз европейские лидеры будто бы вняли призыву Юнкера, заявившего о своей обеспокоенности «этим разломом между западом и востоком» Евросоюза. Все потенциальные участники конфликта в ходе саммита проявили сдержанность. Представлявший Польшу премьер-министр Матеуш Моравецкий сказал о готовности увеличить польский взнос до 1,2% ВВП против нынешнего 1,13%. Видимо, поляки рассчитывают сохранить положительный для себя баланс: будучи главным получателем средств по линии Единой сельскохозяйственной политики ЕС, они решительно противятся сокращению аграрных выплат. До настоящего времени это была крупнейшая статья расхода общего бюджета: чуть менее 40%. Польский премьер Моравецкий не стал отметать требование увязки выплат с принципами верховенства права, но польская сторона намерена выяснить, на основе каких критериев будет выноситься оценка соответствия указанным принципам. На следующую встречу с председателем Еврокомиссии, назначенную на 8 марта, Моравецкий повезёт в Брюссель некую «Белую книгу», содержание которой должно убедить брюссельские власти в том, что реформы в Польше не выделяют её из числа стран ЕС и не могут служить поводом для урезания финансирования. Кроме того, Польша всячески поддерживает предложения увеличить расходы на общую оборону. Помимо того, стоит вопрос об увеличении расходов на охрану общих границ (при том, что только за 2013-2016 гг. расходы лишь на европейское агентство Frontex увеличились в 5 раз). Накануне саммита Ангела Меркель заявила, что финансирование агентства надлежит кардинально увеличить.
«Нет денег – любовь вылетает в окошко», – по свидетельству прессы, именно так сказанной по-немецки немецкой поговоркой подвёл итоги саммита Ж.-К. Юнкер в неофициальной обстановке. «Борьба за деньги разгорается», – констатирует Spiegel.
