Скоро исполнится 55 лет с того знаменательного дня 12 апреля 1961 года, когда советский лётчик-космонавт Юрий Гагарин, облетевший Землю на корабле «Восток», положил начало эпохе пилотируемых космических полётов. В условиях холодной войны и «железного занавеса» Юрий Гагарин открыл миру не только космос - он в огромной мере открыл людям планеты Советский Союз, став его полномочным представителем на мировой арене.
Восторг перед смелостью Гагарина часто заслоняет другие грани его подвига. Чтобы раскрыть их, достаточно сказать: 108 минут полета Гагарина вокруг Земли были периодом, когда скорость роста научных и технологических знаний человечества была наивысшей.
Да, Советский Союз выиграл у Соединённых Штатов космическую гонку, но историческое значение полёта Гагарина состояло ещё в том, что 55 лет назад возможное поведение в космосе огромного числа систем было совершенно неизвестно. В эпоху Гагарина практически не было телеметрии, работу большинства систем в космическом пространстве впервые удалось понять лишь благодаря управлению ими человеком на борту космического корабля. Конечно, годы дополнительных испытаний, появление телеметрии усовершенствовали бы эти системы, но… все равно оставалась неиспытанной главная «система» - организм, психика человека! В полете Гагарин и реализовал «телеметрию», докладывая свои наблюдения по КВ- и УКВ-каналам, записывая на магнитофон данные о поведении систем корабля.
Вот типичный фрагмент его космических отчетов: «Разделение с носителем в 9 час. 18 мин. 07 сек. Включился «Спуск-1». Подвижный индекс ПКРС (прибор контроля режима спуска) движется ко второму положению. Все окошки ПКРС горят... давление единица, влажность 65, температура 20. Давление в ручной системе 155, в первой автоматической 155, во второй 157. В баллоне ТДУ – 320 атмосфер. Чувство невесомости переносится хорошо…».
Самообладание не изменило Гагарину и тогда, когда на борту начались нештатные ситуации. Тормозная двигательная установка не выдала полный импульс, произошло нештатное разделение отсеков. 10 минут перед входом в атмосферу корабль «Восток-1» беспорядочно кувыркался со скоростью 1 оборот/сек. Отказ клапана дыхания поставил лётчика-космонавта на грань гибели… Донесения Гагарина с орбиты плюс подробнейший отчет на Земле, последующие беседы на Государственной комиссии обеспечили необходимую обратную связь, позволили превратить полёты пилотируемых космических аппаратов в нормальную, хотя и все равно опаснейшую отрасль техники.
Острее, болезненнее других реагировали на Гагарина американцы. Журнал Time писал: «Через телескоп холодной войны советский триумф рассматривается только как победа коммунизма и поражение свободного мира во главе с Соединёнными Штатами».
Вице-президент США Линдон Джонсон произнёс: «Вдруг небо стало чужим. Глубокий шок от сознания того, что другая нация достигла превосходства над нашей великой страной».
Вернера фон Брауна, немецкого «отца» американской космонавтики», новость застала в баре. Несмотря на многолюдье, он закричал в припадке непередаваемого волнения: «Я так и знал! Надо что-то делать!» Бывший тогда рядом с фон Брауном генерал Джон Медарис, создатель первых американских спутников, позднее скажет: «Мы все чувствовали себя футболистами, вымаливающими разрешение уйти со скамейки запасных».
…После запуска первого советского спутника 4 октября 1957 года американцы форсировали космическую программу, сформировали свой отряд космонавтов и показали его всему миру, заявив: «Среди них — первый человек, который преодолеет земное притяжение!» Этому предсказанию не суждено было сбыться.
Полет Гагарина, как отмечали американцы, предъявил Штатам не только уровень советской техники, но и огромные белые пятна в их разведывательной работе. Боб Гилруф, директор Центра пилотируемых полётов и начальник оперативной группы NASA, признавался: «Наша разведка не имела сведений об их успехах».
Подвиг Гагарина праздновал весь мир, но особое значение он имел для Кубы. В апрельские дни 1961 года холодной война спрессовала в одну неделю полёт Гагарина и крах американского вторжения в Заливе Кочинос. Отменить операцию «Запата», окончательно утвержденную президентом Кеннеди 4 апреля, ЦРУ уже не могло. Бомбардировки Кубы начались 15 апреля, а 17 апреля Фидель Кастро торжествовал победу на Плайя-Хирон. А то, что США не пошли на эскалацию конфликта, не попытались взять реванш за Плайя-Хирон, было связано и с полетом Гагарина, с колоссальным международной резонансом, который он вызвал. Полагаю, в этом состояла и причина особой атмосферы встреч Гагарина с Фиделем, Че Геварой, причина того, что первый лётчик-космонавт стал главой Общества советско-кубинской дружбы.
Скажу несколько слов о реакции на полёт Гагарина в Японии, отталкиваясь от собственных детских впечатлений. В те же годы Япония была на подъеме, интерес к науке и технике огромный, и это делает особо важным японское восприятие советского космического триумфа.
Визит в Японию Юрия Гагарина в мае 1962 года вызвал запредельный ажиотаж, с каким, наверное, могли бы сравниться только свадьба или рождение ребенка в императорской семье. В торгпредстве СССР в Токио был детский сад. Когда сообщили, что прием в честь Гагарина состоится в торгпредстве, весь дипломатический корпус правдами-неправдами попытался туда пробиться. Людей запускали в комнату, где проходила встреча, доводя тесноту до уровня метро в час пик, потом приглашали Гагарина, пережидавшего это время с нами, детьми, в комнате под лестницей. Он входил, становился посередине толпы, улыбался своей знаменитой улыбкой, пережидал три-пять минут магниевой канонады и возвращался к нам. С детьми Юрий Алексеевич общался прекрасно, мы были главными именинниками в тот день. Когда с трудом удалив из комнаты предыдущую группу, запускали новую, маневр (приглашение Гагарина) повторялся. Радость была всеобщей, слышались крики: «Товарищи! Товарищи! Немного назад! Чуть правее, товарищи!» Британцы, французы, американцы на «товарищей» в тот день реагировали правильно: послушно подавались назад, раздвигались вправо-влево.
Мой отец, Николай Прохорович Шумейко, работая в технической комиссии, часто помогал советским коллегам покупать японские технические новинки. Главным «хитом» были тогда 8-миллиметровые кинокамеры. В 1960 году он подобрал такую Анастасу Микояну, возглавлявшему знаменитую советскую выставку в Токио. В 1962-м отец в поисках камеры прошел с Юрием Гагариным по нескольким магазинам. Владелец одного из них умолял сфотографироваться и принять камеру в дар. Позволив сделать несколько снимков, Юрий Алексеевич настоял на том, чтобы заплатить за покупку. Выбранная кинокамера ему очень понравилась, он с ней потом не расставался.
Из воспоминаний врача Зинаиды Косенко: «12 апреля в городе Фукуока к нам, еще ничего не знавшим, подошел человек и поклонился: «От души поздравляю, сейчас получено известие, советский человек поднялся в космос!» Под камфарными деревьями бегал пятилетний мальчик, мать сидела на скамейке. Увидев нас, поднялась, поклонилась: «Примите наше восхищение Гагариным». Шахтер: «Как только услышали по радио, сложили свои гроши и выпили пива»... Продавец газет в Кобе радостно крикнул по-русски: «Я ел кашу в Комсомольске-на-Амуре!» Очень часто мы слышали: «Советские люди – новые люди»...
Сейчас, 55 лет спустя, даже трудно представить, как был взволнован мир, выражая своё восхищение человеком, в личности которого воплотился советский космический триумф…
(Продолжение следует)
