Несколько месяцев назад мне пришло письмо от нашей постоянной читательницы Яны Нестеровой: «Спасибо за замечательный житийный обзор! И за очень важный цикл статей по церковной истории, которую уже норовят переписать наши «свидомые» пастыри и журналисты. Тотальной украинизацией пытаются захватить уже и Царство Небесное.
Среди «великих украинцев» – святитель Димитрий Ростовский, ставший вдруг покровителем украинской журналистики. Просто немыслимо: кристально честный бессеребреник и интеллектуал с широчайшим кругозором митрополит Димитрий и украинские журналисты – образец продажности, злобы, убожества, низости и деградации. Правда, чтобы «Ростовский» не вызывал нежелательных эмоций, святитель теперь именуется Димитрием Туптало.
Или еще один «великий украинец» – преподобный Паисий Величковский. Родился в Полтаве (в Российской империи), подвизался на Афоне, основал Нямецкий монастырь в Молдавии (нынешняя Румыния), перевел святоотеческое наследие на русский, а в итоге – именно украинец! Если бы действительно украинское монашество стремилось жить по заветам преподобного Паисия, возрождая духовные традиции, а не только безбедную жизнь в роскоши и довольстве…
Мне вот что непонятно – неужели никто из современных украинизаторов наследия Святой Руси не задумывается о реакции самих святых на изменение их национальности, на оголтелую русофобию, клевету и неблагодарность в адрес России и Русской Церкви? Ведь можно вместо помощи получить гнев Божий и наказание – именно это и происходит сейчас на Украине! И страдают от их безумия все не потерявшие стыд и совесть».
Вспомнил об этом письме, когда увидел объявление о том, что 25 ноября в Киев впервые будут принесены мощи преподобного Паисия Величковского по случаю празднования 295-летия со дня его рождения.
Потрясение в зоне Вранча
Преподобный Паисий родился в 1722 году 21 декабря, в день памяти великого галичанина митрополита Киевского, святителя Московского Петра и наречен был в честь этого святого. Отец мальчика (у которого он был одиннадцатым ребёнком), дед и прадед служили священниками.
С большой вероятностью можно предположить, что дедом Петра был видный деятель восточнославянской культуры, русский просветитель, богослов, духовный поэт эпохи Барокко, писатель, переводчик, теоретик стихосложения на церковнославянском языке русского извода пресвитер Иоанн Величковский (1630-1701). Одним из учителей Иоанна Величковского в Киево-Могилянской коллегии являлся покровитель святителя Димитрия Ростовского, митрополит Киевский и Галицкий Варлаам Ясинский. По окончании учёбы Величковский трудился в знаменитой черниговской типографии великого русского просветителя архиепископа Лазаря Барановича, который также всячески покровительствовал «звезде российской от Киева воссиявшей» – святителю Димитрию Ростовскому.
В двенадцать лет Пётр Величковский поступил в Могилянку, этот «рассадник духовного просвещения среди русского народа». Она уже была академией, статусом которой наделяет её Петр I – сын царя Алексея, освободившего «мать городов русских» от польского владычества.
Через пять-шесть лет, утвердившись в желании монашеского служения, Пётр Величковский отправился в Любечскую обитель, основанную прп. Антонием Печерским. Первым послушанием инока стало переписывание книг.
В рясофорные монахи Величковский был пострижен в Медведовском монастыре святителя Николая (Чигиринский уезд) и был наречён именем Парфений. Однако братия, очевидно, в виду учёности инока, дала ему прозвище Платон. Когда же и игумен стал так его называть, Платон-Парфений смирился.
Через некоторое время польские власти (Чигирин находился на польском ещё правобережье Днепра) стали принуждать медведовских монахов к унии. После того как был опечатан монастырский храм, братия разошлась по другим монастырям.
Платон некоторое время нёс послушание в Киево-Печерской лавре, где набрался бесценного духовного опыта, а затем направился в «мунтянскую землю» (восточную часть Валахии). Землю, никак не чужую для русских.
Обратимся к исторической справке от ОВЦС РПЦ: «Общая церковная традиция молдаван и славян начала формироваться еще в период нахождения дунайских княжеств под омофором Болгарской Церкви. Тогда молдаване и влахи, еще не имевшие своей письменности, приняли алфавит, изобретенный равноапостольными братьями Кириллом и Мефодием, и славянский язык в качестве церковного. В Молдавии вплоть до XVI века славянский оставался книжным языком. Но и после того, как он был заменен в богослужении молдавским языком, взаимодействие двух культур не прервалось... Молдавские господари приглашали русских иконописцев для росписи храмов. В 1640 году в Яссах при соборе Трех святителей была создана школа, в которой преподавали молдавские и русские монахи… В 1640-х годах по просьбе архимандрита Варлаама (впоследствии митрополита Молдавии) в Яссы из Киева, Львова и Москвы было отправлено типографское оборудование и присланы мастера-печатники… В 1679 году, по ходатайству митрополита Молдавии Досифея, Московский Патриарх Иоаким содействовал организации второй типографии в Яссах. Определяя роль России в развитии просвещения в Молдавии, митрополит Досифей в одном из своих стихотворных посвящений писал: “И от Москвы сверкает свет, распространяя длинные лучи и добрую славу на земле”.
Позднее много церковных книг на молдавском языке печаталось и в Санкт-Петербурге. В 1770-х годах с русского и других европейских языков на молдавский были переведены учебники по истории, географии, арифметике».
Молдавия отплатила России сполна: отец всей российских просветителей – от Ростовского до Иркутских, основатель Могилянской школы/коллегии/академии, митрополит Киевский и Галицкий Пётр был сыном господаря Валахии (1601-1607) и Молдавии (1607-1609) Симеона Мовилэ.
Не случайно с введением унии на Южной Руси в Молдавию устремились многие православные монахи. Одним из них был и преподобный Василий Поляномерульский. В 1749 г. старец был вызван в Бухарест – его воззрения казались некоторым местным владыкам подозрительными. Однако Александрийский, Иерусалимский и Антиохийский патриархи не только не нашли у о. Василия ереси, но, наоборот, рекомендовали всем наставления преподобного. Со временем Поляномерульский скит, где подвизался старец, становится одним из духовных центров Молдавского и Валашского княжеств. Под руководством преподобного находились 11 монастырей и скитов. В одном из них инок Платон получил послушание стеречь виноград. Преподобный Василий сразу увидел в нём образованного и достаточно опытного монаха и предложил принять священнический сан. Но тот по смирению отказался.
Как-то после бессонной ночи на страже Платон не услышал в кратком, но глубоком утреннем сне колокольного призыва на богослужение. Опоздав в церковь, он, как описывает житие святого, «от смущения не дерзнул войти в нее, впал в отчаянный плач и сетование, и даже на литургию и трапезу не явился, седяше под древо на земли и горько плакаше». По распоряжению игумена его привели к братии. Инок «упал пред всеми на землю, плача горько, и рыдая неустанно, и прося прощения». Старец, видя такое раскаяние, молвил: «Видите, какую ревность о Боге и печаль всесжигающую имеет сей ваш брат. Да будет он всем вам примером в подражание». Платон же, чтобы не проспать службу впредь, спал отныне только сидя на лавке.
Небесное возвращение
Предгорные Трейстены стали лишь промежуточной ступенью подвижника в духовном совершенствовании. Через некоторое время он поселился в Карпатском скиту Кырнул. Здесь началось пустынножительство о. Платона, его самообучение в монашеском безмолвии – «матери покаяния и умной молитвы, в сердце совершаемой». Наконец, почувствовал он, что может идти на святую гору Афон. Там в отшельничестве и нищете провёл он сорок месяцев. В этом подвиге и застал его «отец молдавских пустынников и старцев» Василий Поляномерульский. На сей раз, после долгих бесед, продолжавшихся несколько дней и ночей, он облачил блаженного Платона в мантию, переименовав в Паисия. Последнему было в то время 28 лет.
Как это обычно устраивается, к обретшему духовную высоту отшельнику стали прибиваться другие искатели. Но не учениками просил называться их Паисий, а друзьями. Он настаивал, что место наставника должно занять среди них учение святых отцов. Так возникло в среде преподобного стремление к собиранию святоотеческого наследия. Традиция книжности не была тогда свойственна афонским монастырям, большинство монахов книг не имело.
Старец Паисий вспоминал позже, как однажды увидел он на столе у одного монаха книгу св. Петра Дамаскина: «Не могу сказать, какой неизъяснимой духовной радости я исполнился, когда увидел ее. Я думал, что на земле вижу небесное сокровище».
Собирание подобных «богатств» соседствовало с совершенным нестяжанием в духе преподобного Нила Сорского. Паисий, не имея даже нательного белья, носил только подрясник и рясу – всё в заплатах.
Когда вокруг преподобного собралось двенадцать монахов, стал вопрос о священнике. Не только братия, но и другие афонские подвижники умоляли его принять сан. Рукоположен он был в 1758 году в 36 лет. Став служить литургию, отец Паисий никогда не мог совершать её без слёз.
Через некоторое время братия преподобного переселилась в Ильинский скит монастыря Пантократор. С тех пор этот скит стал традиционной обителью малороссов. Здесь традиционно заканчивали свои дни многие запорожцы.
Семнадцать лет провёл Паисий Величковский на Афоне, но в 1763 г. ввиду угрозы от турецких властей, увидевших в русских православных монахах неблагонадёжный элемент, отправился с 64 монахами в «молдовлахийскую землю» «для лучшего устройства в этой стране монашеской жизни». Осели они в молдавской Буковине – в заброшенном и разорённом тогда Драгомирнском монастыре Святого Духа.
За три года число братии утроилось. Устав общежития строился на нестяжании («ниже малейшей вещи не имети»), отсечении собственной воли, умной молитве и чтении книг, физическом труде (в том числе по восстановлению и украшению храмов), благочинии (была устроены образцовая для Валахии больница, странноприимный дом и т.п.), ежедневном (утром и вечером) исповедании помыслов духовникам. С наступлением долгих зимних вечеров старец Паисий читал вслух для братии святых отцов.
«Паисиевская книжность – переводы и переписка – расцвела здесь во всей красе; монахи различных языков трудились по распространению святоотеческих творений и составляли славянский свод Добротолюбия», – читаем в житии.
Но и в Драгомирне не довелось «закрепиться» Паисиевой братии. Буковина в 1774 году отошла к Австрии. Авва, предвидя католические притеснения, увёл все три с половиной сотни монахов на юг. В 1779 году господарь Молдавии определил им Нямецкий монастырь.
Здесь паства преподобного ещё более умножилась. К 1790 году она уже насчитывала тысячу человек. Обитель стала самой многолюдной в православной церкви. Преподобный Паисий к тому же (как ранее прп. Василий Поляномерульский) продолжал окормлять другие окрестные монастыри и скиты.
В том же 1790 году Молдавия в ходе очередной русско-турецкой войны была занята русскими войсками (на радость молдаванам и валахам, чьи господари с XV в. просили московских государей о вхождении своих княжеств в Россию). Нямц посетил архиепископ Екатеринославский и Херсоно-Таврический Амвросий Серебреников (чья кафедра ввиду несуществования ещё Екатеринослава как такового располагалась в родной для Паисия Величковского Полтаве). Он убедил преподобного, под чьим духовным окормлением теперь находились тысячи монахов и мирян, принять сан архимандрита. Сам и возвёл его в эту степень священства.
Преподобный Паисий прославился и в литературной области. В первую очередь – как переводчик сборника «Добротолюбие», в котором большей частью представлены труды исихастов (делателей «умной молитвы») IV-XV вв. Перевод Величковского выдержал только в Российской империи более десяти изданий. А переводы преподобного Паисия сочинений свт. Иоанна Златоуста, прпп. Исаака Сирина, Феодора Студита, Максима Исповедника, свт. Григория Паламы и других отцов долго были единственными в русской литературе.
Собственные поучительные труды преподобного были взяты за основу возрождения – после преподобного Сергия Радонежского – русского старчества. «Непосредственно связанная с ним Оптина пустынь и Свято-Успенская Саровская пустынь делаются двумя центрами духовной жизни: два костра, у которых отогревается замёрзшая Россия», – писал историк, философ, религиозный мыслитель и публицист Г. П. Федотов. «Добротолюбие» было настольной книгой Прохора Мошнина – будущего старца Серафима Саровского. А первые оптинские старцы прпп. Лев (Леонид), Макарий и Моисей были непосредственными учениками учеников преподобного Паисия. Их же учеником явился Амвросий Оптинский. Слава Глинской пустыни во многом связана с деятельностью иеросхимонаха Василия Кишкина, подолгу бывавшего на Афоне и в Молдавии у старца Паисия.
В 1794 году земная жизнь преподобного Паисия подошла к концу. Погребен он был в Нямецком монастыре в соборном храме Вознесения Господня.
Собор Русской православной церкви в 1988 году прославил преподобного Паисия Величковского в лике святых.
