Раскольники из «киевского патриархата», отвечая на вопросы о том, почему их организация не признана ни одной из 15 поместных православных церквей, обычно говорят, что, мол, и Русская православная церковь полтора столетия не признавалась Вселенским патриархатом – вот «и мы подождём». Сторонники же «канонического» отделения УПЦ от Московского патриархата из числа автокефалистски настроенной части епископата УПЦ МП (есть такая группировка) поясняют, что Московскому патриархату самостоятельность была предоставлена потому, дескать, что возникло «Московское государство». Следовательно, и государство Украина должно иметь «собственную» церковь.
Что ж, стоит ответить на это как раз сегодня, 13 апреля, когда Церковь чествует память первого русского автокефального предстоятеля – митрополита Московского и всея России чудотворца Ионы, первоначально митрополита Киевского.
Родился будущий архипастырь в 1390-х годах на Галичской земле, но не на Червленой Руси, к тому времени уже сданной Польше местными князьями-западниками, а на севере, куда ушли те же южнорусские галичане, спасаясь от окатоличивания. Ещё в юношестве он принял постриг, в московском Симоновом монастыре нёс послушание пекаря. Как-то обитель посетил митрополит Киевский и всея Руси Фотий. После молебна он решил лично благословить иноков, которые не смогли быть на службе, поскольку несли в этот день послушание на хозяйственных работах. Когда владыка зашёл в пекарню, он увидел уснувшего после ночных трудов инока; правая рука спящего была согнута в благословляющем жесте. Митрополит Фотий велел не будить молодого монаха, благословил его и предсказал, что тот станет «великим святителем и многих наставит на путь спасения».
В 1431 году, после смерти Фотия, Иона был высвячен в епископа Рязанского и Муромского. Через год он уже именуется «нареченным в Святейшую митрополию Русскую» (местоблюстителем, выражаясь современным языком). Однако в 1436 году Константинопольский патриарх, который вёл переговоры с Ватиканом об унии, поставил на Русскую митрополию болгарина митрополита Исидора.
Недолго пробыв в Киеве и Москве, Исидор отправился на Ферраро-Флорентийский собор, где и принял вместе со своим покровителем унию.
Вернувшись в 1441 г. в Москву уже кардиналом, Исидор вознёс на службе имя папы римского. И тогда через три дня по указу великого князя Василия II Тёмного он был взят под стражу, после чего осуждён на соборе русского духовенства. Через некоторое время, очевидно с ведома Василия II, «бежал» и всплыл в Константинополе при довольно интересных обстоятельствах.
Дело в том, что духовенство патриаршего Софийского собора Константинополя отказалось сослужить тем, кто подписал унию. Народ объявил бойкот службам с участием «впавших в латинство». Тогда участник Ферраро-Флорентийского собора митрополит Ираклийский принёс публичное покаяние и отказался от патриаршества по причине продолжавшегося одобрения унии членами синода Константинопольской церкви. Другой кандидат, митрополит Трапезундский, также отказался от патриаршества «по причине многого волнения в Церкви и порицания им унии». И лишь в декабре 1452 года уния была провозглашена в Святой Софии… кардиналом и легатом русским Исидором. До падения Константинополя оставалось менее полугода.
Русский епископат восемь лет наблюдал за всеми этими нестроениями, включавшими попытки продвинуть на киевско-московскую кафедру Григория Болгарина, ученика кардинала Исидора, и молился о вразумлении константинопольского синода. Наконец, в 1448 году последовало событие, не имевшее аналога в истории Руси со времён непризнанного Константинополем митрополита Киевского Илариона (XI в.) – не константинопольская патриархия, а собор русских епископов нарёк в митрополита Киевского и всея Руси епископа Иону.
Так, ввиду впадения Константинополя в ересь (ту самую унию) соборным решением русских епископов была де-юре закреплена самостоятельность Русской Церкви, отвергшей Флорентийскую унию.
В мае 1453 года Константинополь, не дождавшись обещанной в обмен на унию военной помощи католического Запада (обман со стороны Ватикана присутствовал и здесь), был захвачен турками-османами. Вселенская некогда церковь стала гонимой и зависимой от оккупантов-мусульман, оставаясь при этом ещё и католической по сути.
Автокефалия Русской Церкви в этих условиях была не просто законной, она была долгом хранящих чистоту Православия. Согласно канонам, русские епископы не просто имели право на отделение от Константинополя, они обязаны были это сделать! Правило 15 Двукратного Константинопольского Собора 861 года гласит: «Отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некия ереси, осужденной святыми Соборами или отцами, когда он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в церкви, таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом прежде соборнаго разсмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство Церкви, но потщились охранити Церковь от расколов и разделения».
И даже будучи поражённым ересью, Константинопольский патриархат, а также другие поместные церкви не рассматривали не признанный им автокефальный статус Московской митрополии в качестве основания для непризнания Русской Церкви как таковой, благодатности её таинств, священства и законности епископской преемственности.
Это прямо противоположно тому, в каком положении пребывает ныне не признанный ни одной церковью мира «киевский патриархат». В нём нет ни одного рукоположенного по канонам епископа (по слову апостольского мужа I в. священномученика Игнатия Богоносца, «где нет епископа, там нет и Церкви»), а отсюда и недействительность «таинств» – от «крещения» до «отпевания».
Ещё одно необходимое условие учреждения автокефалии – она даётся «цветущей ветви Церкви» (как правило, если «ствол» подвержен болезням и напастям). Можно ли такое сказать о раздираемом распрями, подточенным враждебностью ко всему русскому «украинском православии»? Само выражение «украинское православие» – оксюморон, лишённое смысла сочетание слов с противоположными значениями, ибо идеология украинства (идеология украинского сепаратизма в России) создавалась польскими католиками и австрийцами для разрушения современной им православной империи – той самой, которую строили такие святители, как митрополит Иона.
Что же касается политического лозунга «Незалежной державе – незалежную церковь», то в мире более двухсот государств, а поместных православных церквей всего пятнадцать, и юрисдикция каждой из них распространяется, как правило, на несколько стран. Да и Русь как государство оформилось в X веке, но Русская Церковь вплоть до Флорентийской унии не помышляла ни о какой автокефалии. Ибо главное в Церкви – спасение душ, а во Вселенской церкви всё для этого было.
И даже когда спасительные свойства Константинополь стал утрачивать, святитель Иона с соратниками боролся за единство Русской Церкви – единство великорусских и литовских епархий, включая Киев. И только после того, как Фанар, идя навстречу окатоличенным литовским князьям, поставил на Киев отдельного митрополита, в Москве твёрдо решили, что не отделяться невозможно.
Полная независимость Церкви в конечном счёте усилила Россию, ставшую после крушения Византии не просто единственным суверенным православным государством, но единственной православной империей среди «лежащего во зле мира» (1 Иоанн 5:19), защитницей всех православных Европы и Востока. И у Российской империи достало сил через четверть тысячелетия воссоединить Русскую Церковь, собравшей воедино земли исторической Руси. Митрополит Иона, имевший большое влияние на великого князя Василия II, успел деятельно поучаствовать в начальном процессе объединения разрозненных русских княжеств.
Скончался святитель 13 апреля (н.с.) 1461 года. Через одиннадцать лет его чудотворные мощи были обретены нетленными. Произошло это при перестройке Успенского собора, заложенного первым московским святителем митрополитом Петром, прославившим служением своим и Галицию.
Ныне в Успенском соборе Московского Кремля киевские митрополиты Пётр и Иона почивают рядом, скрепляя Малую и Великую Русь в неразрывном духовном единстве.
